|
Книги и работы Н.Шафер. В поисках еврейского счастья
И хотя Сохор не совсем прав в указании источника песни "Теплыми стали синие ночи" (она основана на интонациях украинского фольклора), концепцию он определил довольно точно. Остается добавить, что в этих песнях ничего не было социалистического, хотя они и были порождены социализмом. Лирические песни Дунаевский создавал с надклассовых позиций, за что его и ценил М.А.Булгаков. А "Ох ты, сердце" стало украшением репертуара наших лучших оперных певиц — Надежды Обуховой, Вероники Борисенко, Ламары Чкония... Особо хочется сказать о Людмиле Зыкиной, которая ввела эту песню (на правах народной) в свою программу "Тебе, женщина!"
Ну а теперь обратимся к языковому казусу в тексте В.Волженина: Приходи вечор, любимый,
Приголубь и обогрей...
Старорусское "вечор" означает "вчера вечером". Сразу же вспоминается пушкинское: "Вечор, ты помнишь, вьюга злилась..."
Да, Волженин дал маху... Но Дунаевский! За все годы учебы в гимназии у него были круглые пятерки по русскому языку, а пушкинское "Зимнее утро" он помнил наизусть. Начитанный человек, обожавший сборник Кирши Данилова, он хорошо знал, как изъяснялись в былые времена. Как же он мог сочинить музыку на не совсем грамотный текст? А Надежда Андреевна Обухова! Дворянка "голубой крови", восходящая к роду Боратынских, — уж она-то в совершенстве знала старинное русское речение! Как же она могла петь: приходи, мол, вчера вечером, любимый?
На это трудно ответить, но можно. Как-то Роберт Рождественский, рассуждая о магии стихотворных песенных строк, процитировал знаменитую "Калинку": Калинка, калинка, калинка моя,
В саду ягода, малинка, малинка моя.
Под сосною, под зеленою
Спать положите вы меня...
Роберт Рождественский не просто процитировал, а подчеркнул абсолютную смысловую нелепицу этих слов. Вроде поговорки: в огороде — бузина, а в Киеве — дядька... И, тем не менее, "Калинка" — одна из самых огненно-заразительных русских народных песен, воплотивших в себе безудержную удаль и подспудную печаль. Не случайно она стала визитной карточкой Краснознаменного ансамбля за рубежом — ни один концерт там не обходится без "Калинки"... Так в чем же дело? А дело в той же магии слияния слов с мелодией, в магии, которая возвышается над всеми грамматическими правилами и буквальным толкованием текста.
* * *
Если "Ох ты, сердце" — лучший песенный номер в "Искателях счастья", то "Рыбацкая" — несомненно, самый эффектный. Когда в быту заходит речь об этом фильме — дескать, помните ли его? — то неизменно следует ответ: "Ну, как же! На рыбалке у реки тянут сети рыбаки..." Парадокс в том, что песня с подобным текстом в фильме не звучит. Вернее, она там есть, но звучит только на еврейском языке. Откуда же такая популярность строк, которые были приведены выше? Дело в том, что для записи песни на пластинку поэт В.Волженин сделал именно тот текст, который мы до сих пор хорошо помним:
На рыбалке у реки
Тянут сети рыбаки.
На откосе блещет рыба,
Словно глыба серебра.
Больше дела, меньше слов!
Нынче выпал нам улов.
Будет селам и столицам
Вдоволь рыбы! Йо!
В особенности запомнилась первая афористическая строка из припева: "Больше дела, меньше слов!" Ее знают и употребляют как поговорку даже те, кто никогда не слышали "Рыбацкую"... А на бьющиеся патефонные пластинки она записывалась много раз: дважды с хором и оркестром под управлением автора, с джаз-оркестром и вокальным ансамблем под управлением Якова Скоморовского, с вокальным еврейским квартетом, с пионерским ансамблем, позже с вокальным квартетом "Улыбка" и т.д. На этикетках довоенных пластинок значилось: "Еврейская комсомольская" из кинофильма "Искатели счастья". Это соответствовало сюжету: ее задорно поют комсомольцы из еврейского колхоза, которые мчатся в грохочущих телегах на помощь русскому рыболовецкому колхозу, нуждающемуся в экстренной помощи — началась путина, и, следовательно, надо успеть выполнить и перевыполнить план по улову рыбы.
В первых четырех тактах Дунаевский виртуозно использовал древнееврейский напев "Эйлиоу" — о пророке Илье. Сама по себе мелодия глубоко лирическая, немного грустная, вроде бы по настроению прощальная. На самом деле — это песня ожидания. В пасхальный вечер, за семейной трапезой, неизменно выполняется ритуал: наливается стакан вина специально для пророка Ильи. Во время исполнения песни приоткрывают дверь: пророк Илья должен невидимо войти в дом и так же невидимо пригубить вино... С каким размахом Дунаевский преобразил песню! Мягкость и доверительность интонаций он превратил в искрометную веселость и обнаженную душевную стремительность, сохранив лирические истоки.
|