|
Наум Шафер. День Брусиловского Через все испытания – с Брусиловским!
Режиссёру В.Навроцкому удалось передать в спектакле атмосферу целинных будней. Спектаклю присуще настроение приподнятости, праздничности. Хорошо разработаны многие массовые сцены.
Итак, опера Е.Г.Брусиловского "Наследники" нашла своих почитателей в Целинном крае.
Н.Шафер,
преподаватель Целиноградского пединститута.
Рецензия написана в типичном стиле тех лет, но всё же даёт представление об опере и спектакле. И в то же время вызывает не совсем выгодное мнение об авторе. Прошло десять лет после моего разрыва с Брусиловским. За это время я успел стать кандидатом филологических наук, преподавателем педагогического института. И у меня появился менторский тон по отношению к моему великому Учителю: "опера даёт повод придраться", "Е.Г.Брусиловского можно упрекнуть", "очевидно, композитору следует найти ту линию" и т.п. Что поделаешь! Вероятно, таково свойство человеческой психики. Благоговея перед своим наставником, ученик находит повод, чтобы хоть на мгновение возвыситься над ним. Может быть, в этом проявляется не только самоупоённая амбициозность, но и попытка избавиться от рабской покорности и обрести независимость в своих взглядах и суждениях?
К счастью, для меня это был случайный порыв доказать Евгению Григорьевичу, что я тоже не лыком шит и имею право судить о его творениях так же, как он о моих. И здесь я не могу обойти молчанием следующее происшествие. Как-то Володя Щербаков, сотрудничавший некоторое время в газете "Ленинская смена", приехал в Целиноград для "сбора материала" по целинной тематике. Поведав мне печальную историю своего разрыва с Ниной Суковач и о случайной встрече с ней в одной из деревень Северо-Казахстанской области, где она вышла замуж за какого-то шофёра, он затем со всеми подробностями рассказал, как в редакции этой газеты обсуждалась опера "Наследники", причём в присутствии Евгения Григорьевича Брусиловского.
В те "оттепельные" времена молодёжь бравировала своими эстетскими взглядами и на бедного композитора обрушились обвинения в измене лучшим оперным традициям путём насильственного внедрения в "святой жанр" гаек, ключей, бензина и прочих атрибутов, порочащих великое музыкальное искусство. Эх! Где они теперь, эти Аники-воины? Кто из них ещё жив в постсоветские времена? Почему они молчат, когда у современных оперных режиссёров Онегин и Ленский ссорятся в однополой брачной постели, а девушки в замке Наины бегают по сцене нагишом, не прикрывшись даже фиговым листочком? И достойны ли звания АРТИСТА человечки, слепо и точно выполняющие указания развратного режиссёра? И до какого уровня деградации дошла публика, аплодирующая подобным "новациям"?
А в шестидесятые годы прошлого столетия эстетов, понимаете ли, шокировали гайки и бензин.
- Представь себе,- продолжал рассказывать Володя, что в брани всех превзошла Надя Журавлёва. Она бросила прямо в лицо Брусиловскому реплику: "В прежние времена за такую оперу публика забрасывала автора гнилыми помидорами и тухлыми яйцами!"
Надя Журавлёва! Это была единственная молодая замужняя женщина в университете на нашем курсе. Симпатичная, умная и контактная активистка, она побуждала вступать с ней в разговоры на различные темы. Мы с ней могли обсуждать очередной спектакль в Русском драматическом театре, придумать новую тему для устной студенческой газеты, изыскать способ подписаться на дефицитное издание собрания сочинений того или иного писателя.
И она посмела так плебейски оскорбить великого композитора! Не укладывалось в голове... Непреходящее чувство тоски долго преследовало меня. На всякий случай, каждый раз приезжая в Алма-Ату, я старался избегать встречи с ней. Просто боялся, что начну изъясняться нецензурными словами, забыв, что передо мной - женщина. И были моменты, когда я упорно отклонялся от встреч и с другими друзьями по филологическому факультету, беспрерывно твердя незарифмованные стихи Пушкина:
Как счастлив я, когда могу покинуть
Докучный шум столицы и двора
И убежать в пустынные дубравы,
На берега сих молчаливых вод.
Встряхнуло меня приближающееся 60-летие Евгения Григорьевича. И теперь уже не Андрей Фёдорович Дубицкий, а я сам напросился к нему написать статью в газету "Целинный край". Он меня понял. И именно в День юбилея Брусиловского,12 ноября 1965 года в газете появилась моя статья под названием "Подвиг композитора". Начало статьи я уже процитировал в одной из предыдущих глав. Весь остальной текст я тщательно проверил глазами разума, чтобы не допустить накладок, которые были свойственны прошлогодней статье.
|