|
Наум Шафер. День Брусиловского Через все испытания – с Брусиловским!
Почему я стал популярен у этих людей? Дело не только в том, что по воскресеньям (в советских зонах неуклонно соблюдался День отдыха от трудоемких работ) я читал наизусть в бараках Пушкина, Есенина, Евтушенко, напевая при этом и свои собственные мелодии, а главным образом потому, что навострился писать кассационные жалобы по просьбе разных лиц, а для молодых парней я вдохновенно сочинял любовные послания, которые они отправляли на волю своим подружкам. И я получал огромное удовлетворение, когда мне показывали ответные письма примерно такого содержания: "Где ты так научился красиво писать? При встречах ты мне таких слов никогда не говорил. Видать, лагерь пошёл тебе на пользу. Жду с нетерпением твоего возвращения и крепко целую".
Но особую радость я испытывал в те моменты, когда узнавал, что кассационная жалоба, сочинённая мной, помогала тому или иному зэку досрочно освободиться. Сразу же скажу, что жалоб было много, а "моментов" - совсем-совсем немного, но они все же были, и о двух из них я хочу рассказать.
Как-то ко мне обратился из соседнего барака шофёр по имени Василий (фамилию забыл), который получил семь лет за то, что под колесами его грузовика погибла женщина. В судебном приговоре основное внимание было уделено неисправности тормозной системы грузовика, и шофёр обвинялся в преступной халатности. Василий принёс мне десять страниц каракулей, где пытался доказать, что тормозная система у него находилась в идеальном порядке. Помнится, я ему сказал:
- Милый Вася, длинные жалобы редко кто читает. Нужно кратко и убедительно уложиться в одну-две страницы, и тогда можно надеяться, что жалоба будет прочитана. Это во-первых. А во-вторых, если твои каракули будут полностью прочитаны, то тебе добавят срок. Коли тормоза у тебя были в порядке, значит ты сознательно на неё наехал и задавил. Понимаешь или нет? Часть вины свалили на тормоза. Поэтому ты получил семёрку, а не десятку.
- Так что же делать? - обречённо спросил Василий - Ведь эта баба дважды пыталась покончить жизнь самоубийством. Один раз вовремя сняли с петли, второй раз вытащили из пруда.
- Что, что? - взбудоражился я. - Так ты же, дружище, не с той платформы заехал в Верховный суд. А на народном суде шла речь о склонности этой женщины к суициду?
- К какому-такому суициду? Что это такое?
- Суицид - это склонность к самоубийству. Разве адвокат не говорил об этом на суде?
- Вообще-то говорил, что бабе жить надоело, но больше напирал на исправность тормозов, поскольку я всегда добросовестно относился к своей работе.
- Значит, так, Вася,- заключил я. - Приходи через пару дней, и получишь новый текст, который немедленно отправишь в Верховный суд.
И, уложившись в полторы странички, я сделал выразительный акцент на две неудачные попытки самоубийства и на одну - удачную. Это выглядело как парение над несправедливым судебным приговором.
И вот через некоторое время Василий примчался в мой барак, радостно размахивая гербовой бумагой:
- Скостили! Скостили срок наполовину! Не семь, а три с половиной года! Три уже отсидел! Осталось не четыре, а всего полгода! Ух, как буду работать! По две нормы буду выполнять на кладке кирпича в день! А тебя, Григорьич, я отблагодарю! Так отблагодарю, что будешь помнить меня всю жизнь!
Да успокойся, Вася, а то растаешь, как свечка, пытался я его урезонить. - Не надо никаких благодарностей. Для меня награда - это то, что ты выйдешь на свободу через полгода. Больше ничего не нужно.
- Нет, я отблагодарю! - не унимался Василий. - От души отблагодарю!
И ведь действительно отблагодарил. В зоне была небольшая хибарка с отпадающей штукатуркой, где выполнялась какая-то кузнечная работа. Именно там Василий с помощью дружков выковал по имевшейся схеме так называемый "медицинский браслет" с шикарной отделкой и торжественно мне его преподнёс:
- Вот! Подаришь своей жене, когда выйдешь на волю. Этот браслет -волшебный. Он защищает... - и Василий стал перечислять болячки, от которых избавится моя жена, если постоянно будет его носить. Всеми силами пытаясь скрыть недоверчивую усмешку, я всё же с восхищением любовался продуктом самодеятельных мастеров. "Вот порадую Наташу,- думал я. Ведь женщина же! Как она обрадуется оригинальному браслету, да ещё привезённому, как говорится из краёв "не столь отдалённых".
О том, как мне, увы, не удалось вручить Наташе сей подарок, расскажу несколько ниже, а сейчас - о второй жалобе, написанной в Верховный суд Казахской ССР.
Был в колонии такой шустрый и добрый паренёк по имени Абзал (не то
|