|
Н.Шафер. Дунаевский сегодня. Знаем ли мы Дунаевского?
Хочется сказать, что за различными техническими упражнениями скрывается подчас беспомощность в овладении серьезной партитурой. Не случайно за последние десять - пятнадцать лет, в угоду "новым" веяниям, партитуры Дунаевского упрощаются и примитивизируются. Жертвой этих веяний стала даже оперетта "Вольный ветер" - вершина советской опереточной классики... Мало того, в печати стали проскальзывать предположения, что Дунаевский не любил оркестровать и доверял это дело другим музыкантам, например Виктору Кнушевицкому. Такое предположение, в частности, высказано в интересной книге А. Баташова "Советский джаз".
Но утверждать, что Дунаевский не любил оркестровать, равносильно признанию того, что он не любил сочинять. Композитор с наслаждением отдавался процессу инструментовки, доводя до завершения творческий замысел. И лишь в редких случаях, когда он до предела бывал загружен сочинительством, выполняя какой-нибудь спешный заказ для театра или кино, композитор вынужден был отдавать свое произведение аранжировщику. Но потом он не знал покоя. И рано или поздно наступал момент, когда Дунаевский, наконец, возвращался к своему детищу и создавал авторскую оркестровку. Так заново были оркестрованы "Золотая долина" и некоторые другие произведения, бытовавшие прежде в добротной аранжировке Виктора Кнушевицкого.
Перекраивая и заново гармонизируя Дунаевского, сегодняшние аранжировщики завоевывают своих защитников и теоре-1тиков. Вспоминается статья Андрея Зоркого "Звени, сверчок", появившаяся еще в конце 60-х годов в одном из популярных журналов. Ее и сегодня могут взять на вооружение любители модернистских переаранжировок. Одна из мыслей автора заключается в том, что песню, дескать, может спасти только современная аранжировка - иначе она не выживет. Но хорошая песня не нуждается в том, чтобы ее "подновляли, как дом".
Как на пример современного "обогащения" песни, А. Зоркий ссылается на "Колыбельную Мэри" из кинофильма "Цирк", которая в аранжировке В. Махлянкина звучит, якобы, интересней, чем в авторской. Аргументация здесь такая: с возрастом "песня неизбежно что-то теряет, вернее, оставляет в минувшем времени. А если живет дальше, то должна и приобретать".
Но вот звучит гибкая пластинка, и невольно начинаешь сравнивать, чтО песня "оставила в минувшем времени" (в авторской оркестровке) и чтО она приобрела сегодня (в аранжировке В. Махлянкина). "Колыбельная" оставила в прошлом: свой негритянский колорит, придававший ей особое очарование; свою связь с лучшими образцами джазовой лирики; свой виртуозный аккомпанемент, где особая роль предназначалась скрипкам, которые с изяществом варьировали мелодию, развивали ее и дополняли новыми красками. Что же "Колыбельная" приобрела взамен? Лирическое сопровождение в манере эстрадных "нейтральных" импровизаций. Всего-навсего...
Другое дело, если новая аранжировка не исключает авторскую. Ведь когда Ленинградский диксиленд под руководством А. Мелконова интерпретирует в соответствующем стиле ту же самую "Колыбельную", то весь интерес заключается в том, что он стремится оттенить негритянский колорит, то есть дух песни, а не просто демонстрирует определенные приемы зву-коизвлечения, с тем чтобы выразить претензии к авторской партитуре. И когда много лет назад молодой Дунаевский создал остроумные блестящие джазовые версии известных мелодий Римского-Корсакова, Чайковского, Верди, то они предназначались для театрализованного обозрения Л. Утесова "Музыкальный магазин" и ни в коем случае не покушались на партитуры великих композиторов. Таким образом, в конечном итоге, беда не в том, что А. Зоркому понравились аранжировки В. Махлянкина, а беда в том, что он готов ими заменить авторскую партитуру.
В связи с этим вспоминается один давний случай, который произошел еще до начала систематических экспериментов над Музыкой Дунаевского. Работница фанерной фабрики в Таллине Е.И. Иванова, выразив негативное отношение к "обработчикам" народных песен и песен советских композиторов, почти с паническим ужасом предположила, что рано или поздно настанет время, когда эти самые "обработчики" посягнут и на Дунаевского: "Не дай бог, они доберутся до его музыки и обработают - я тогда и жить не захочу больше!"10.
|