Наум Шафер. День Брусиловского

История создания восьмой оперы

Тулебаев - это новоиспечённый Чайковский? Шесть симфоний Петра Ильича (не считая его симфонических поэм) прямо и непосредственно обогатили человечество. А есть ли у Тулебаева хоть одна законченная симфония? Бесполезно гадать.

Один из двух фортепианных Концертов Чайковского стал украшением репертуара всех мировых пианистов. Есть ли у Тулебаева нечто подобное? Бесполезный вопрос...

Блестящий Концерт для скрипки с оркестром Чайковского играли Яша Хейфец и Иегуди Менухин, Мирон Полякин и Давид Ойстрах, Ян Кубелик и Леонид Коган. … Может быть, кто-нибудь из этих великих музыкантов включил в свой репертуар и скрипичный концерт Тулебаева? А как его включить, если он и в природе не существует... Правда, есть у Мукана скромная Поэма для скрипки, но "достоянием человечества" она почему-то не стала.

Тулебаев - это Чайковский ХХ-го века? Может быть, он сочинил балеты типа "Лебединого озера", "Спящей красавицы" и "Щелкунчика"? Не смешите меня. Наш Мукан не смог сочинить ни одного танцевального номера для оперы "Биржан и Сара", и, как я уже отметил выше, даже Газиза Жубанова вынуждена была признать, что все балетные сцены в этой опере свидетельствуют об оркестровом почерке Брусиловского.

Ну что ж, хватит блуждать по сочинениям Петра Ильича. Обращаюсь к читателю с последним вопросом: есть ли у Тулебаева какая-нибудь опера, написанная на уровне "Мазепы", "Евгения Онегина" и "Пиковой дамы"? Не сомневаюсь, что услышу торжествующий хоровой ответ: "Биржан и Сара"!!!

Так-таки "Биржан и Сара"? В таком случае позвольте мне прибегнуть к банальному ответу. Но сначала сошлюсь на Фридриха Энгельса, который считал, что не природа, не человечество сообразуется с принципами, а, наоборот, принципы верны лишь постольку, поскольку они соответствуют природе и истории. Так вот. Представьте себе, что заказчик принёс портному ловко добытый шикарный материал и попросил сшить из него костюм. Портной сшил гениальный костюм. Спрашивается: кто автор костюма - заказчик или портной?

То-то!

А теперь вот вам хронологическая таблица опер, созданных Евгением Григорьевичем Брусиловским:

1934 г. - "Кыз Жибек".

1935 г. - "Жалбыр".

1936 г. - "Ер-Таргын".

1938 г. - "Айман-Шолпан".

1940 г. - "Алтын астык" ("Золотое зерно")

1942 г. - "Гвардия, алга!" ("Гвардия, вперёд!").

1945 г. - "Амангельды".

1946 г. - "Биржан и Сара".

1953 г. - "Дударай".

1962 г. - "Наследники".

Итак, десять опер. Восьмая по счёту - "Биржан и Сара". Её блистательный и вполне заслуженный успех стали приписывать не подлинному автору, а человеку, которого лишь с очень большой натяжкой можно назвать соавтором.

Увы, националистические тенденции в той или иной форме проявлялись в разные времена, и, вопреки исторической правде, народу внушалась мысль, что основоположником профессионализма в казахской музыке мог быть только представитель коренной национальности, а не пришелец из другой страны.

И тут возникает неожиданный вопрос: уж коли надо было создать культ из национальной музыкальной среды, то почему партийные власти советского Казахстана ухватились за никому не известного Мукана Тулебаева, а не за великого Ахмета Жубанова, который в содружестве с Латифом Хамиди создал великолепную оперу "Абай", причём за два года до появления "Биржана и Сары"? Здесь не было бы никакой подтасовки и не пришлось бы искусственно будить "спящую красавицу".

В возникшей ситуации, с моей точки зрения, были две причины. Во-первых, партийное руководство недолюбливало Ахмета Куановича за независимость его взглядов и за некоторые высказывания, противоречащие казённым догмам. А во-вторых - и это главное! - опера "Абай" была слишком интеллектуальна и философична, чтобы её легко можно было протолкнуть, как говорится, "в народ" и сделать популярной в качестве лидера в оперном искусстве Казахстана. Здесь требовался такой музыкальный зодчий, чей высокий профессионализм сочетался бы с легкодоступностью самым широким слоям населения. А в те времена таким единственным музыкальным зодчим был Брусиловский. Именно ему и надлежало создать такую оперу, но не от своего имени, а от имени безвестного и малограмотного представителя аульной глухомани, ибо никакой профессиональный и уважающий себя музыкант не согласился бы, чтобы за него сочинял кто-то другой.

И Брусиловский "клюнул" на эту постыдную авантюру. В те далёкие студенческие годы, когда я приходил к нему по понедельникам, я не мог ему сказать то, что скажу сейчас. Многих деталей я тогда не знал, но если бы даже и знал, то ещё не дорос до того, чтобы их осмыслить и высказаться на этот счёт. А теперь, когда я достиг 85-летнего возраста и пережил своего незабвенного Учителя почти на десять лет (он умер в возрасте 75-ти лет), рискну обратиться к нему, как к живому - авось он услышит меня на "том" свете - если "тот" свет действительно существует и наши дорогие переселенцы могут нас видеть и слышать с таинственной и непознанной небесной вышины.

Если вы заметили орфографическую, стилистическую или другую ошибку
на этой странице, просто выделите ошибку мышью и нажмите Ctrl+Enter