|
Наум Шафер. День Брусиловского Грушницкий и Печорин
И тут началось нечто необыкновенное, связанное с интенсивнейшим и радостным напряжением. Опять возникла ситуация, которая в начале данной повести обозначена как "второй филфак". А теперь думаю: да какой там второй - уж не первый ли? Конечно, я обожал практические занятия и коллоквиумы по литературе, которые проводили на филфаке Татьяна Владимировна Поссе и Александр Лазаревич Жовтис. Но я решительно не помню, чтобы они так развивали наши слуховые навыки по отношению к окружающему миру, в котором мы живём, и чтобы детали анализируемого произведения так естественно складывались в психологию человеческого поведения, обусловленного драматическими коллизиями.
- Итак, какие чрезвычайные обстоятельства предшествовали дуэли? - спросил композитор.
Я коротко рассказал о тайном свидании Печорина и Веры, о том, как Грушницкий и Драгунский капитан подняли среди ночи уличный шум, а потом всё свалили на черкесов, которые якобы задумали наглое нападение на русских.
- Выходит, пострадала репутация замужней Веры? - спросил меня Брусиловский, как у первоклассника, допустившего неточность.
Я ответил, что пострадала не её репутация, а репутация княжны Мери, которая жила в этом же доме, что и Вера, чей муж был в отъезде. А Грушницкий, потеряв покой от дикой ревности, устроил засаду, думая, что Печорин спускается с балкона княжны Мери.
- И почему же пострадала репутация этой невинной милой девушки?- продолжал спрашивать Брусиловский. - Ведь всё было покрыто ночным мраком и мраком неизвестности. Как же такое могло случиться?
- Евгений Григорьевич! - взмолился я. - Ну задайте мне вопрос посложнее. Мне неловко отвечать... неловко отвечать ... - Хотел добавить "на такие примитивные вопросы", но пересилил себя и закончил: -... на вопросы, не требующие ответа.
- Милый мой, - ответствовал маэстро, - существуют такие простые вопросы, на которые не так-то просто ответить. Так что напрягитесь и ответьте.
- Хорошо. Грушницкий оклеветал Мери, публично заявив в ресторане, что к ней тайком наведывается Печорин.
- Но ведь Грушницкий любил Мери. Как же он мог на такое решиться?
- Из чувства мести. Ведь Мери его отвергла, предпочтя Печорина. Бедняжка не знала, что Печорин любит замужнюю женщину. А Грушницкий разболтался из чувства мести. Типичная психология пустого человека.
- А пустой человек способен сильно любить?
- Вряд ли. Если бы Грушницкий сильно любил, то не стал бы мстить. Он постарался бы проглотить обиду и отойти в сторону. Переживая и мучаясь, он не стал бы клеветать.
- Клеветать... клевета... - задумчиво произнёс Брусиловский. - Это мы-то с вами знаем, что он клеветал. Но сам Грушницкий был уверен, что говорит чистую правду. Он ведь не видел, как Печорин при помощи шали спустился от Веры с верхнего балкона на нижний, гдеобитала Мери, чтобы спрыгнуть вниз. Ведь Грушницкий "застукал" Печорина как раз на нижнем балконе! Вы понимаете? Может быть, эта смягчающая деталь в чём-то оправдывает Грушницкого?
- Не оправдывает. Из чувства дворянской чести он должен был молчать. И как мужчина тоже. Он поступил не как настоящий мужчина.
- Вот как? Я рад, что у вас есть правильное представление о мужском достоинстве. Идём дальше. Почему же Печорин так рьяно защищал княжну Мери и даже вызвал Грушницкого на дуэль? Ведь он любил не Мери, а Веру. Это что-то новенькое в литературе тех лет. Обычно описывали дуэли за честь любимой женщины. Но чтобы драться за нелюбимую и даже рисковать жизнью? Такого я что-то не припомню. Как вы можете объяснить эту лермонтовскую ситуацию?
- Евгений Григорьевич! - пылко ответил я. - Вот этот ваш вопрос мне нравится. Он уже имеет литературоведческий характер. Дело в том, что Печорин совершил подлость, влюбив в себя Мери. Он это сделал, так сказать, из чисто спортивных соображений: удастся мне, мол, отбить её у Грушницкого, или нет? И не подумал, что разбивает сердце несчастной девушки. При всём своём волевом характере Печорин постоянно комплексовал, потому что не мог проявить себя на общественном поприще - его не терпели за острый ум и талант. Так может быть взять реванш на эротическом поприще? Ура, реванш удался! Но удался ценой разбитого сердца другого человека. За это надо себя наказать! И Печорин наказывает себя, ставя на карту не деньги, не помещичье имение, а свою собственную жизнь. За честь нелюбимой девушки!
- Ого! - воскликнул композитор. - Теперь я вижу, что вы действительно учитесь на филологическом факультете. Передайте мой привет Татьяне Владимировне Поссе. Это ведь она вам читает лекции по русской литературе девятнадцатого века?
|