|
Наум Шафер. День Брусиловского Мой самый длинный День рождения
Должен сознаться, что поначалу я всё же частично чему-то поверил. Здесь сказались два фактора: моя искренняя советская настроенность (она во многом у меня сохранилась и после развала СССР) и абсолютное невежество по части тех фамилий, которые были названы. Я знал, что названные люди были видными деятелями советской медицины, но это знание было чисто информативным, без подтверждения их личностных качеств и научных достижений. Короче говоря, я не имел представления об этих людях с той точностью, которая помогла бы мне моментально с гневом отвергнуть все чудовищные обвинения по их адресу.
Но и в тассовском сообщении, которое я слушал утром по радио, и в передовой статье "Литературки" меня ошеломила одна деталь, благодаря которой я подверг сомнению все факты, навязываемые доверчивым советским людям:
"Арестованный Вовси заявил следствию, что он получил директиву "об истреблении руководящих кадров СССР" из США от организации "Джойнт" через врача в Москве Шимелиовича и известного еврейского буржуазного националиста Михоэлса".
Вот так прямо взял и заявил? От глагола "заявил" здесь явно отдавало неприкрытой фальшью. Три месяца спустя я убедился, что не ошибся в своей интуитивной догадке. Власти вынуждены были признать, что подобные "заявления" выколачивались следователями "строжайше запрещёнными методами", то есть дикими пытками. Иначе говоря, следствие велось в высшей степени безнравственно и подло.
Но не только подло. А и без чувства элементарного стыда в безудержных формулировках. Михоэлс - известный еврейский буржуазный националист? Вот это новость! А мы-то, наивные простаки, думали, что он - всемирно известный великий актёр и общественный деятель, имеющий к тому же звание Народного артиста Советского Союза. Когда это он успел стать буржуазным националистом, да ещё и известным? Кто в СССР и во всём мире знал его в таком качестве? Чарли Чаплин, что ли? Или Поль Робсон! А, может, Альберт Эйнштейн? Бухающие бездоказательные формулировки без оглядки на прочный статус человека и с надеждой на короткую память общественности просто потрясали. И мне вспомнилось афористическое высказывание Ларошфуко, которое однажды процитировала Евгения Яковлевна Рубинова на лекции по зарубежной литературе: "Он не считал ложь безнравственной, когда она была удобна".... Да, существует, оказывается, такая философия: облагораживать, изволите знать, можно не только созиданием, но и разрушением...
Банальная истина: от лжи всегда что-то остаётся. Выше я написал, что чему-то всё-таки поверил. А теперь хочу добавить, что отправил в Акмолинск родителям короткое письмо, которое заканчивалось ужасной фразой: "Мне больно и стыдно за евреев, которые способны на такие мерзости". Однако личность Соломона Михайловича Михоэлса не давала мне покоя. Ну не мог он быть шпионом и террористом! Не мог, и все! Хоть кожу с меня сдерите!... Это была та самая ниточка, которая, постепенно распутываясь, день за днём выводила меня на путь истинной логики: если оклеветали благороднейшего Михоэлса, то могли оклеветать и других.
Моя мама сохранила все письма, которые я писал ей, отцу и младшему брату за все пять лет учёбы в университете. И по этим письмам, которые сейчас лежат передо мной, я снова убеждаюсь, как я неуклонно прозревал - задолго до правительственного сообщения о том, что по отношению к врачам была допущена тягчайшая ошибка. В письме к брату от 28 января я писал: "Лазарь! Береги наши две пластинки (ты знаешь, какие я имею в виду), а также книжечку об исполнителе. Если ты о нём услышишь что-то плохое, - не верь!"
Понимая, что письма могли проверяться негласной цензурой, я не решался назвать вещи своими именами. Я имел в виду две пластинки Михоэлса с фрагментами спектаклей по произведениям Шолом-Алейхема. Ну а книжечка - это небольшая, но весьма насыщенная монография Я.Гринвальда о творческом пути артиста, которая вышла в свет сразу же после его злодейского убийства 13 января (!!!) 1948 года в Минске. В связи с этим напоминаю, что Михоэлсу устроили пышные похороны в Москве, его имя присвоили ГОСЕТу (Государственному Еврейскому театру), а вслед напечатали книгу Гринвальда. Всё это делалось с целью камуфляжа: ведь тогда муссировалась официальная версия, что артист погиб в результате случайной автомобильной аварии. Оклеветан он был посмертно - пять лет спустя вот в этом самом тассовском сообщении о "деле врачей". А театр расформировали значительно раньше - уже через год после гибели Михоэлса, в 1949 году, когда я находился в Москве, сделав дурацкую попытку (вот уж действительно - выбрал время!) поступить на филологический факультет Московского государственного университета имени М.В.Ломоносова. Но это уже другая история...
|