|
Книги и работы Наум Шафер. Максим Горький и Павел Васильев
Николай Анов. Полностью обязан М. Горькому своей литературной карьерой, хотя интенсивно писал и до знакомства с ним. Познакомившись с рукописью романа "Азия", Алексей Максимович пригласил его на работу в журнал "Наши достижения", а затем рекомендовал на ответственную должность заведующего редакцией в журнал "Красная новь". Свои лучшие произведения первой половины 1930-х годов Николай Анов опубликовал именно в этом журнале, благодаря чему приобрёл массового читателя.
Сергей Марков. 16-летним юношей он начал свой творческий путь в Акмолинске, в газете "Красный вестник". Затем его рассказ "Голубая ящерица" попался на глаза Горькому, и тот, помогая ему составить первую книгу прозы, посоветовал так и назвать её: "Голубая ящерица". На протяжении всей своей жизни, уже будучи известным прозаиком и поэтом, а заодно действительным членом Географического общества СССР, Сергей Марков с любовью вспоминал "пленительную сладость" общения с Максимом Горьким.
Иван Шухов. Это - особая страница во взаимоотношениях Горького с русскими писателями Казахстана. Даже подчас остро критикуя Шухова за компоненты стилистической вычурности, Горький неизменно ставил его на самое первое место среди других казахстанских писателей. Прочитав роман "Горькая линия", Алексей Максимович поразился мужеству писателя, который "будучи казаком, нашёл в себе достаточно смелости и свободы для того, чтобы изображать казаков с беспощадной и правдивой суровостью...".
Что же касается романа "Ненависть", который был переведён на все главные европейские языки, то Горький считал его едва ли не самым лучшим романом на колхозную тему и в частных беседах ставил его по некоторым параметрам выше даже "Поднятой целины" Шолохова. Следует добавить, что ни над чьими другими рукописями Горький так тщательно не работал, как над рукописями Шухова, правя их таким образом, чтобы они были достойны блистательного таланта автора и высокого уровня его проникновения в тайные глубины фольклорной языковой эстетики.
Павел Васильев. Вот тут Алексей Максимович Горький и споткнулся... Вспомнить бы известную пословицу: "Конь и об четырёх ногах спотыкается"... Так нет же. Наши васильеведы как с цепи сорвались. Факт был с апломбом вырван из контекста всей жизненной и творческой судьбы прославленного писателя и добрейшего человека. Как будто бы не было гигантской личности, чей вдохновенный творческий труд сыграл огромную преобразующую роль в общественном и культурном сознании не только России, но и всего человечества. Как будто бы не было творца, воспевшего созидательную мощь свободного человека и красоту его романтического подвига. Как будто не было художника, раскрывшего антинародную буржуазную сущность бескрайнего хищничества и наглого насилия... А был просто смирившийся приспособленец, сталинский подпевала, который, пользуясь своим высоким положением, помог властям окончательно "добить" великого русского поэта Павла Васильева.
Последний довод, похожий на произнесённый приговор, более всего непростителен в первую очередь, повторяю, для казахстанских васильеведов (о российских пока умолчу). Непростителен прежде всего потому, что именно Горький фактически выпестовал всю русскую литературу Казахстана, поставив её на крепкие ноги и наделив орлиными крыльями. Даже если он и жестоко ошибся по отношению к Павлу Васильеву, то об этом следует говорить не со злобой и разоблачительным пафосом, а с горечью и извинительным сожалением.
А ещё разумней было бы не просто горевать и сожалеть. В данном случае истина (в отличие от голой правды) может раскрыться только в контексте конкретных событий и мировоззренческих позиций Максима Горького. Обратимся же к контексту.
***
О Павле Васильеве М. Горький высказался в своих знаменитых публицистических заметках "Литературные забавы", которые в 1934-35 годах печатались одновременно и в "Правде", и в "Известиях", и в "Литературной газете", а часть из них вдобавок и в "Литературном Ленинграде". Так что заметки эти действительно были широко разрекламированы, а публикации в "Правде" и "Известиях" приравнивались к правительственной оценке всего того, о чём там шла речь. Дело было очень серьёзное.
Но что упускают из виду нынешние васильеведы? Целиком сосредоточившись только на Павле Васильеве и вырывая слова Горького о нём из контекста заметок, они (вольно или невольно) придают им искажённый смысл. А между тем весь пафос заметок Горького состоял в том, чтобы вынести на справедливый суд дикие факты, которые с каждым днём учащались и становились типичными для литературной среды, приобретя весьма опасный характер: бескультурье, зазнайство, насильственное обобщение сомнительных достижений в творческой деятельности, подмена истинного гуманизма абстрактной добродетелью и т. д. Но более всего писателя возмущало возрождение в писательской среде богемного образа жизни с непременными пьянками и драками. С точки зрения Горького, возрождение подобных обычаев компрометирует идеи социализма, при котором должны господствовать честный труд, чистая совесть, высокая нравственность в личной жизни, общественная активность, дисциплинарное поведение и чувство ответственности за всё, что творится в стране. А теперь, с точки зрения сказанного, попробуем внимательно перечитать всего один абзац из "Литературных забав" Горького:
|