И.Дунаевский, Л.Райнль. Почтовый роман.

Переписка И.О.Дунаевского и Л.С.Райнль. 1947 год.

Относительно спиралек. Хочу Вас предупредить, что здешнее напряжение - а оно несколько выше 220 вольт - выдерживает только пломбированные спиральки. Непломбированные же перегорают через день-два, а иногда и через несколько часов.

Да, Исаак Осипович, Ваш романс "Все, как прежде" из постановки "Вредный элемент" я знала очень давно, еще не представляя себе Вас как отдельную величину. Он играл довольно своеобразную роль в моей жизни: обычно любая вечеринка, в которой принимал участие мой погибший друг, сопровождалась тем, что по выходе из-за стола он тащил меня к пианино, сам становился в театральную позу, и мы "исполняли" Ваш романс при общем смехе. И обязательно будучи навеселе¹⁹. Позже, получая от него письма с фронта, я читала в них, что после окончания войны он приедет, и мы, как прежде, исполним этот романс. Но эта мечта, увы, осталась несбывшейся.

Ну, надо кончать, а то я, кажется, рискую Вам надоесть. С нетерпением жду обещанных нот, очень хотелось бы получить "Выходной марш" из "Цирка" и увертюру к фильму "Дети капитана Гранта" - это из более старых вещей.

Как поживает Ваш сын? Он, наверное, уже совсем большой. Вы ничего не пишете о своей жизни, а я не решаюсь спрашивать, хотя мне иногда и хочется это сделать.

Жду обещанного рассказа о творческой работе и планах. Желаю осуществления всех Ваших планов и мечтаний.

Ваша "смеющаяся (несмотря ни на что!) Людмила".

24/ХI-47 г.

Москва, 29/XI-47 г.

Моя дорогая, милая Людмила! Хоть Вы уже и старая (шутка ли - 31 год!), но Вы для меня остаетесь Людмилой молодой, радостной, смеющейся девушкой, тем более, что я просто не знаю, забыл, не знал и раньше Вашего отчества. И еще скажу Вам, что Вы в каждом своем письме подтверждаете именно это мое замечательное представление о Вас. И, читая Ваши письма, я чувствую себя влюбленным в Вас, как и раньше, в те давние дни, которые так живо стоят в моем сознании и воспоминания о которых, такие теплые и хорошие, Вы оставили, увы, без гроша внимания. (Меняю перо!)

И вот сейчас, хотя и чувствую себя свиньей перед Вами, я спешу написать Вам под свежим впечатлением прочитанного письма. И заверяю Вас: это письмо мое нужно мне не меньше, чем Вам, потому что мне хочется Вам писать. Я чувствую себя свиньей, потому что мне обидно, что в выздоровлении Вашего сына я не сыграл никакой роли. И что пока я собирался выслать Вам стрептоцид, Ваш Юрик взял да и стал поправляться. А пока я соберусь выслать Вам спиральки, да еще какие-то мудреные, с пломбами, так Вы останетесь совсем без пищи. И истощавшая, голодная, Вы перестанете меня радовать своими письмами. Нет, нет! Я серьезно возьмусь за практические, житейские заботы о Вас, хотя и не приспособлен к ним.

Я бесконечно рад, что Ваш сын поправляется. Ведь я - отец и понимаю это. Я вообще ужасно рад всякой Вашей радости. Это не слова! Это глубокая правда. Я хочу, чтобы Вам было хорошо. И сейчас я ни минутки не хочу задерживать письма, чтобы Вы поняли, как дорого мне общение с Вами. И сейчас я не отвечу Вам ни на какие Ваши просьбы описать свою личную жизнь. Я это сделаю с удовольствием. Но мне для этого потребовалось бы время, "нагуливание" (как Вы пишете) аппетита. А я не хочу задерживать моего привета Вам, моей радости по поводу Вас и всего, что с Вами.

Посторонний человек может принять такие слова за любовь. А ведь мы с Вами бесполые, платонические корреспонденты. Любовь? Гм! Черт побери, как это называется! Может быть, я хочу, чтобы Вы были полностью увлечены мной? Может быть, я хочу, чтобы Вы светились великолепными ощущениями "транспространственного" общения со мной? Вы понимаете, Людмила, о чем я говорю? Я искренне и правдиво хочу, чтобы Вы взлетели из мрака и отчаяния. Это не игра в чувства. Это - опора для будущих взлетов и жизненных побед! Это - опора для Вашей измученной души. Вы - чудесная! В каждом слове Вашем я чувствую превосходного человека. И я протягиваю Вам на расстоянии все, что заключено в моем существе и отдаю Вам на распоряжение. Я хочу, чтобы Вы хотели жить и любить. Скажите: может быть, я пишу глупости? Может быть, Вас будет тяготить подобная терапия? Но именно призвание друга я понимаю как способствование жизни, как некоторый эликсир, впрыскиваемый нежной и заботливой рукой.

Если вы заметили орфографическую, стилистическую или другую ошибку
на этой странице, просто выделите ошибку мышью и нажмите Ctrl+Enter