РАЕВСКИЙ. Я видел их, они висят, осенний ветер чуть качает их обнажённые тела! Я проходил, я видел их, видел, как бежал народ и ужасался. Ну что ж, пусть ужаснётся, пусть запомнит... Пусть вспомнит фонари, пусть вспомнит карканье ворон над городом. Он вспомнит всё, когда настанет час расплаты, страшный час!
ОЛЬГА. Тебе я верю, Александр! Я верю безгранично. Настанет час, расплаты час!
РАЕВСКИЙ. Грозный час!
ОЛЬГА. Останься здесь [...] Они меня не знают, я скрою тебя.
РАЕВСКИЙ. О, ни за что! Я появился на минуту лишь для того, чтобы с тобою попрощаться. Я уйду сейчас.
ОЛЬГА. Куда идёшь ты?
РАЕВСКИЙ. В горы! В горы! Мы решили: перенесём работу в горы,
поднимем в тылу у белых мы восстание.
ОЛЬГА. Я иду с тобой. Я иду с тобой.
РАЕВСКИЙ. Ах, Ольга, не безумствуй. Слушай: куда идти тропой звериной тебе, больной?
ОЛЬГА. Нет, я уйду с тобой!
РАЕВСКИЙ. Ах, Ольга! Я ценю порыв твой всей душою...
ОЛЬГА. Люблю тебя, зачем нам расставаться, когда опасность к нам пришла?
РАЕВСКИЙ. Останься здесь, ты не причастна к организации, тебя не знают, не откроют. Помоги нам... [...] Но помни об одном - пароль мы изменили, о нем известно контрразведке.
ОЛЬГА. "Рассвет - Сиваш".
РАЕВСКИЙ. "Рассвет - Сиваш" мы заменили словами "Горные потоки". Не верь тому, кто явится и скажет "Рассвет - Сиваш"! Теперь прощай, не забывай,- я дам тебе весть обо мне.
ОЛЬГА. Побудь, побудь ещё со мною!
РАЕВСКИЙ. Нельзя, нельзя... Пора... Меня никто не должен видеть... Прощай! Мы встретимся, коль буду жив...
ОЛЬГА. Ты будешь жив, я в это верю!.. Прощай!
РАЕВСКИЙ. Прощай! Шаги?
ОЛЬГА. Да, это мать идёт... Сюда скорее...
РАЕВСКИЙ. Я дорогу знаю! Прощай! Нет, нет: до нашей встречи!
ОЛЬГА. До встречи радостной с тобой!
Раевский скрывается. Ольга ложится на диван.
МАТЬ. Я принесла тебе лекарство из аптеки... Уж что достала... На, прими... У нас здесь не было никого?
ОЛЬГА. Нет, никого.
МАТЬ. Олюша, выслушай меня. Ведь я же мать тебе... Ведь сердце-то моё болит! Оставь его, Олюша, позабудь... Беду он принесёт тебе... Мы люди мирные, политика не наше дело... С огнем они играют, захватят их, ну что с тобою будет? Погубит он тебя, а я тебя люблю, люблю тебя, Олюша. Ты у меня одна.
ОЛЬГА. Горные потоки! Горные потоки!
МАТЬ. Что говоришь ты? Что значит - горные потоки?
МАТЬ. Ах, Ольга, ты не слушаешь меня... Ну что ж, твоё, конечно, дело... Но сердце материнское болит... [нрзб., залито чернилами] тебя предупредить. А там как хочешь, бог с тобой...
ОЛЬГА. Я успокою тебя, мама... Он уехал... Он долго не приедет...
МАТЬ. Ох, слава богу!
Стук.
БУРКИН, ПАНТЮША (за сценой). Откройте, заблудились...
МАТЬ. Я боюсь!
БУРКИН, ПАНТЮША (за сценой.) Рассвет - Сиваш.
ОЛЬГА (поднимается). Рассвет - Сиваш. Открой им!
МАТЬ. Да кто они? Я их боюсь!
ОЛЬГА. Нет, всё равно!
Входят Буркин, Пантюша, а за ними ещё двое. Все в чёрных пальто, в кепках.
МАТЬ. Что вам угодно?
БУРКИН. Вы не бойтесь. Дорогу потеряли в горы. Не бойтесь нас!
ПАНТЮША. Мы не бандиты.
БУРКИН. Рассвет - Сиваш!
ОЛЬГА. Не понимаю!
БУРКИН. Не понимаете? Ага. Ну, стало быть, предупредили вас. Играть не будем в прятки. Мы - контрразведка. (Снимает пальто, остается во френче с погонами.) Скажите, где он?
ОЛЬГА. Кто, не понимаю?
MAТЬ. Здесь никого нет, кроме нас!
БУРКИН. О нет, мадам, я вам не верю! (Сопровождающим.) Искать! (Те выходят, Пантюша бросается к печке, открывает её.) Я вам скажу, кто был у вас - Раевский Александр, он из подпольного ревкома.
МАСЛОВ (на "Риголетто"). Плачет, смеется, в любви клянётся, но кто поверит...
ПАНТЮША. Бумаги в печке жгли!
МАСЛОВ. Ну вот... Зачем же лгали вы? Куда ты скроешься преступник? [...] Найдём его в подвале. Чердак, мадам, доступен нам! Уйдёт в другой он город, а там уж ждут его! В селеньях, горах, в каменоломнях - нигде от контрразведки не спастись. Пусть он нырнёт на дно морское...
ПАНТЮША. Мы выловим его и там!
МАСЛОВ. Полковник Маслов перед вами! Полковник Маслов перед вами!