Михаил Булгаков. Оперные либретто.

Н.Шафер. Булгаков-либреттист

Всё это выражено в лексике действующих лиц. В качестве примера сошлёмся на дуэт Пахомова и Марии из "Минина и Пожарского":

ПАХОМОВ. Здесь по ночам меня манили сновиденья... я не могу поверить счастью своему! Ты вновь со мной, со мной!

МАРИЯ. Вернулась я к тебе, и больше мы не разлучимся никогда!

ПАХОМОВ. Моя подруга!

МАРИЯ.

ПАХОМОВ.

С тобой, с тобой навек!

А вот откровенная, чуть ироничная имитация дуэта Альфреда и Виолетты из 4-го акта оперы Д.Верди "Травиата" - дуэт царевича Алексея и Ефросиньи из либретто Булгакова "Петр Великий":

АЛЕКСЕЙ. В края чужие, но не навек! Доверься мне, мы жизнь свою спасём, там сгинут горести, пройдут печали, там ждёт нас счастье и покой!..

ЕФРОСИНЬЯ. В края чужие, там пройдут печали, там ждёт нас счастье и покой!.. Я верю, я твоя, царевич!

Сравним с дуэтом из "Травиаты": "В приюте дальнем чужой страны [...] там снова радость нам улыбнётся, и наше горе забудем мы..."

Сцена любовного излияния Люсьена в "Рашели" создана Булгаковым с заметной ориентацией на арию Елецкого из оперы П.Чайковского "Пиковая дама" (либретто Модеста Чайковского).

У Чайковского: "Я вас люблю, люблю безмерно, без вас не мыслю дня прожить..."

У Булгакова: "Рашель, ты знаешь, я люблю тебя! Люблю безмерно, крепко, нежно, люблю навеки, безнадежно!"

Булгаковский герой даже превосходит Елецкого в романтическом гиперболизме. "Мечты моей живое воплощенье, ты - мой соблазн, моё блаженство и мученье, Рашель, Рашель, ведь это ты!" - выспренно произносит Люсьен. Самое любопытное здесь то, что писатель - сатирик, реалист и романтик - был всерьёз подвержен восхитительной оперной условности, он просто обожал эту условность! Блестящий знаток оперного искусства, Булгаков щедро насыщает свои произведения цитатами из различных опер, причём иногда в "чистом" виде, то есть без изменений. В основе арии белого главкома (либретто "Чёрное море") - известная ария Владимира из оперы Э.Направника "Дубровский" по одноимённой повести Пушкина. Сравним эти два сольных номера. У Направника (либретто М.Чайковского):

Итак, всё кончено... Судьбой неумолимой
Я осужден быть сиротой.
Ещё вчера имел я хлеб и кров родимый,
А завтра встречусь с нищетой.
Покину вас, священные могилы,
Мой дом и память юных детских лет!
Пойду, бездомный и унылый,
Путем лишения и бед.

У Булгакова: "Итак, всё кончено. Войне конец, пришёл конец бесславный. О, мученье! И надо мне уйти с земли, напрасно орошенной кровью. И нет иной земли... Туда, на море, а потом в безвестный путь... О, предки славные мои [...] Нет, не вернусь, нет, не приду! В безвестных далях, в скитаньях, быть может, закончу свой путь".

Поразителен художественный приём, опрокидывающий вымученный идейный замысел либретто о взятии Красной Армией Крыма. Вопреки "социальному заказу", ария белого главкома призвана всколыхнуть память меломанов, чтобы они сопоставили его судьбу с судьбой Владимира Дубровского. "Итак, всё кончено..." Дословное заимствование первой строки варьирует тему изгнанничества, усиливая ощущение национальной трагедии, ощущение смятения и душевной боли: если Дубровский изгнан из отчего дома, то белый главком изгнан из дома, имя которому - Россия...

Это не исключает уничижительной характеристики тех, чья любовь к родной земле полностью атрофирована, уступив место животным страстям. В этом же либретто начальник контрразведки Маслов - как раз из тех, кто, по словам поэта, "достоин худшей кары". Своей персоне он придаёт черезвычайно большое значение. "Я принципиален,- обращается он сам к себе. - Полковник Маслов я. Полковник Маслов я". Типичная самоаттестация оперного героя, подчёркивающего свою исключительность. И снова - расчёт на память слушателя. Моментально всплывает нечто расхожее: "Я папский нунций. Я папский нунций". И снова Булгаков прибегает к ситуациям из любимых опер, помогающим ему создать облик человека, для которого простые нормы нравственности - это предрассудки. Сочиняя сцену, где Маслов допрашивает Ольгу Болотову ("Деньги, где деньги?"), писатель конечно же вспоминал сцену допроса из оперы Чайковского "Мазепа" по пушкинской "Полтаве":

Где спрятал деньги? Укажи!
Не хочешь? Деньги где? Скажи,
Иль выйдет следствие плохое...

В данном случае не может быть и речи о какой-либо противоречивой сущности начальника контрразведки. Чтобы у будущих слушателей не возникло сомнений, что Маслов и его абсолютно бездуховный подручный Пантюша ко всему прочему ещё и элементарные пошляки, Булгаков прибегает к прямой цитате из оперы Д.Верди "Риголетто" (фрагмент песенки Герцога в дореволюционном переводе):

Если вы заметили орфографическую, стилистическую или другую ошибку
на этой странице, просто выделите ошибку мышью и нажмите Ctrl+Enter