|
Исаак Дунаевский. "Когда душа горит творчеством..." Дунаевский в Казахстане
Стpаницы: | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 |
Искреннее уважающий Вас
Л. Леонов.
29/III-1950 г.1
В письмах и устных выступлениях Дунаевский неоднократно говорил о безнравственности некоторых музыкантов, которые самовольно перекраивают и сокращают авторские партитуры. Если учесть, что "Вольный ветер" шел с купюрами даже в таких городах, как Москва, Ленинград, Одесса, Свердловск, Иркутск, то на этом фоне еще ярче проявляется подвижничество семипалатинцев в театральной культуре 50-х годов. В лице казахских артистов Дунаевский нашел ту нравственную опору и поддержку, в которой нуждается каждый художник.
* * *
Родственные по духу люди, живущие в разных концах земли, могут укреплять свою духовную близость только при помощи переписки. Вырождение эпистолярного жанра в наши дни - самая большая угроза духовному родству.
Кто-то очень метко заметил, что письма - это "духовная фотография человека". Подобное замечание можно отнести к любому смертному. Но письма Дунаевского - это еще и блестящие образцы эпистолярной литературы. Здесь он смело может быть сравним с такими композиторами, как Берлиоз и Шопен, Чайковский и Рахманинов.
Дунаевский любил писать письма. Он говорил, что писать письма для него такая же потребность, как сочинять музыку. Композитор переписывался преимущественно с женщинами - его пылкая и страстная душа откликалась прежде всего на излияния женских душ. Но, как правило, он не переходил границ платонических взаимоотношений.
Переписка с каждой женщиной имеет свою отдельную романтическую историю. Какова же история возникновения переписки между Дунаевским и Раисой Павловной Рыськиной?
В мае 1938 года, когда на экраны вышла кинокомедия "Волга-Волга", десятиклассница одной из ленинградских школ Рая Рыськина набралась храбрости и, позвонив знаменитому композитору, попросила у него ноты и слова вступительных куплетов к фильму - "Разрешите, милый зритель..." Затем написала горячее и сумбурное письмо, в котором поздравила своего кумира с выдвижением его кандидатуры в депутаты Верховного Совета РСФСР и попыталась дать оценку его музыки: "Вы - единственный композитор, произведения которого можно слушать без конца, и они никогда не надоедят. <...> Возможно, что я школу окончу отличницей. Большую роль в этом сыграла ваша музыка (это не лесть), т.к. в тяжелые моменты жизни, учебы ваши "Песенка Роберта" или "Выходной марш" из "Цирка" мне придавали бодрости и силы". Сообщив, что 25 июня ее класс сдает последний экзамен, Рая обратилась с новой просьбой, которая, увы, для Дунаевского была не нова - с подобной мольбой его одолевали тысячи школьников: "Мы были бы счастливы, если бы вы к этому дню написали для нас какой-нибудь марш или песню". И с наивной самоуверенностью добавила: "Слова мы сочиним сами".
Любопытна концовка письма - она, как в зеркале, отражает "культовую" психологию школьников 30-х годов: "Мы часто спорим на такую тему: какой джаз лучше - Скоморовского или Утесова? Мнения самые различные. Нам бы очень хотелось знать ваше мнение по этому вопросу, ведь оно для нас весьма авторитетно". Ну еще бы! Если Дунаевский скажет, что джаз Утесова (или Скоморовского) лучше, то никаких других суждений быть уже не может: дискуссию прекратить и "разойтись по домам"!
Милейший и тактичный Исаак Осипович ответил в тот же день, когда получил письмо. Этот первый его отклик, к сожалению, не сохранился. Но зато сохранилось второе письмо Раи, по которому можно догадаться, о чем он писал. Дунаевский не прочитал никаких нотаций по поводу того, что к адресату (тем более старшему по возрасту) следует обращаться на "Вы" с большой буквы - он просто сам так обратился к ней. И, очевидно, дал понять, что с любыми мнениями, даже "авторитетными", не грех и поспорить... Сужу по тому, что во втором письме Рая уже строже следит за глагольными формами, пишет "Вы" с большой буквы и... спорит. Да, спорит: пытается доказать, что, вопреки авторитетному мнению Дунаевского, джаз Скоморовского все-таки лучше, чем джаз Утесова.
Дунаевского пленила непосредственность и искренность своей корреспондентки, и когда переписка прервалась в начале войны, он не переставал думать о "славной и хорошей Рае". В 1943 году композитор послал письмо на ее старый ленинградский адрес с просьбой "к любому, кто вскроет конверт" сообщить, где она находится. Так они снова нашли друг друга, и переписка возобновилась.
Стpаницы: | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 |
|