Исаак Дунаевский. "Когда душа горит творчеством..."

Дунаевский в Казахстане

Впрочем, доля правды, конечно, есть: музыку финальной фронтовой песни действительно сочинил Оскар Арнольдович Сандлер, который в это время тоже находился в Алма-Ате. Что же касается всей остальной работы, то ее выполнил Исаак Осипович Дунаевский. Он подобрал материал из оперетт Кальмана и Оффенбаха, сделал новую инструментовку отдельных фрагментов, причем настолько их симфонизировал и развил, что они образовали музыкальную драматургию фильма в целом. Условные сюжетные ситуации обрели правдивость и раскрыли целый художественный мир характеров именно благодаря музыкальной драматургии Дунаевского. Почему же имя композитора выпало из титров фильма? Но сначала несколько слов о самом фильме.

Я не знаю другой кинокомедии военных лет, на которую обрушилось бы столько критических стрел, как на "Актрису". Фильм обвиняли в "излишестве развлекательных приемов", в "лакировке военной действительности", в "легковесности", в "безыдейности" и, наконец, просто в "мещанстве". Порой критики сами не отдавали себе отчета в своих претензиях. Так, например, один из них сетовал, что режиссер не осудил героиню, распевающую в годы войны опереточные куплеты, а другой, наоборот, требовал усиления мысли о необходимости жизнерадостного искусства в эти же годы. Критики бушевали, а фильм жил себе да поживал, дожил до наших дней и как-то само собой получилось, что он приобрел статус классической советской кинокомедии. Тем более, что в роли героини - опереточной певицы Зои Стрельниковой - снялась Галина Сергеева, хорошо знакомая по фильму М. Ромма "Пышка", а главную мужскую роль - роль офицера Маркова - исполнил всеобщий любимец Борис Бабочкин, чей актерский облик для миллионов кинозрителей был неотделим от образа Чапаева, созданного им в одноименном фильме братьев Васильевых.

В фильме есть эпизод, на котором следует остановиться особо. Зоя Стрельникова, покинув опереточный театр, устраивается в качестве медсестры в эвакуированном военном госпитале. Здесь она - просто "няня Зоя", и никто не догадывается об ее опереточном прошлом. Среди раненых находится офицер Марков, потерявший на фронте зрение. Приняв Зою за пожилую добрую нянечку, он доверчиво рассказывает ей, что тайно влюблен в известную опереточную артистку, чью пластинку с арией Периколы возит с собой по всем фронтам... Зоя нечаянно разбивает пластинку. И в виде компенсации поет перед слепым Марковым всю арию Периколы - от начала до конца. Это один из центральных эпизодов фильма: потрясенный Марков с забинтованными глазами слушает любимую арию из уст любимой женщины...

Чувствуете, читатель, как здесь трансформировался реальный факт из творческой биографии ансамбля Дунаевского? К сожалению, я не располагаю документальными сведениями об истории этой трансформации, но, думаю, не погрешу против истины, если выскажу предположение, как все могло произойти.

Авторы сценария М. Вольпин и Н. Эрдман были друзьями Дунаевского. С Вольпиным композитор создал оперетту "Ножи" и несколько популярных кинопесен, в том числе "Не ходи ко мне, Никита" и "Весна идет, весне - дорогу". А с Эрдманом композитор работал над кинокомедиями "Веселые ребята" и "Волга-Волга". В Алма-Ату Дунаевский прибыл, когда Вольпин и Эрдман дописывали сценарий "Актрисы", а режиссер Л. Трауберг уже приступил к пробным съемкам. Нетрудно догадаться, что Дунаевский им рассказал, как его артисты танцевали в больничной палате перед слепыми воинами - и вот в "Актрисе" появилась трогательная сцена о духовной миссии оптимистического искусства, которое помогает выжить человеку, когда его постигает страшная участь... Настоящие художники, как правило, избегают прямых аналогий. Поэтому факт, сообщенный Дунаевским, не был воспроизведен натуралистически, а творчески приспособлен к сюжету и идее фильма. А идея высказана устами Петра Маркова - вернее, она проявляется в его споре с Зоей Стрельниковой, принявшей смиренный облик "няни Зои". В сюжетном плане это выглядит несколько упрощенно, но все же есть смысл обратиться к соответствующему месту в фильме.

Марков получает письмо от своей матери Агафьи Лукиничны (кстати, эту роль блестяще сыграла Зинаида Игнатьевна Морская, комедийная артистка Алма-Атинского Русского драматического театра, который тогда еще не носил имя М.Ю. Лермонтова), и Зоя читает его вслух слепому офицеру: "... тут у меня терпение не выдержало, и я ей все высказала. А с нее, бесстыжей, как с гуся вода... Что же теперь получается? Вы воюете, а они песни поют... Твоя мама". Далее следует спор, где особую выразительность приобретают слова, на которые делается акцент (при цитировании они специально выделяются).

Если вы заметили орфографическую, стилистическую или другую ошибку
на этой странице, просто выделите ошибку мышью и нажмите Ctrl+Enter