|
И.Дунаевский "Если Вам нужны мои письма..." Письма к Л.Вытчиковой. Пиcьма И.О.Дунаевского к Л.Г.Вытчиковой. 1950 год.
Будьте здоровы!
И.Дунаевский.
20 июня 1950 г. Москва.
Милая Людмила! Я хочу Вам кратко ответить на Ваше письмо. Вы правы почти во всем. И это "почти" относится только к тому, что Вы неверно оценили характер моего разговора и далеко не оценили всех случаев, встречающихся в жизни. Эти случаи и были предметом моего разговора, который я, пожалуй, завел некстати. Но я его вел, не имея никаких дипломатических целей. Я виноват лишь в том, что неудачно избрал обстановку для такого глубокого разговора, требующего иной подготовки и безусловно иных условий. Поэтому у Вас и создалось неблагоприятное суждение об этих "корреспондентах". На самом деле они прекрасные люди, рассуждающие так же, как и Вы. Их ошибка (если это ошибка) заключатся в том, что переписка с ними вызвала постепенное усиление романтических чувств в связи с необычностью самого факта письменных взаимоотношений. В этом ничего нет ни предосудительного, ни неестественного. Чувства могут расти и заочно, если в человеческой душе складываются условия для развития этих чувств. Человек создан так, что он от малого стремится к большему. Хороший, красивый, радующий Ваш взгляд предмет всегда располагает к тому, что хочется к нему прикоснуться. Представьте себе пытливых, содержательных людей, живущих в условиях маленьких городков или окруженных серой средой привычных приятелей или приятельниц. Представьте себе, что мои письма к этим людям становятся постепенно важнейшим, если не единственным, наполнением их душевной, то есть подлинной внутренней жизни. Что удивительного в том, что постепенно у них нарастает желание "прикоснуться реально к предмету", увидеть его, ощутить? Что удивительного в том, что нереальный мир писем и представлений постепенно не удовлетворяет больше потребностей души и стремится быть замененным реальностью "заочно" накопленных чувств? Вы напрасно осуждаете эти чувства, хотя Вы и правы, безусловно правы, с точки зрения трезвого философского взгляда на такую переписку и такие взаимоотношения. Но не все обладают одинаковой степенью этой трезвости. Живя в Москве, Вы можете весьма быстро обмениваться со мной письмами. Однако Вы не отказались от личной встречи со мной и как будто не давали себе зарока в том, что первая встреча будет последней. Уверяю Вас, что мои далекие друзья подходят к переписке со мной исключительно из побуждений хорошего и достойного характера, иначе я бы не подпустил их к себе на пушечный выстрел. Но несмотря на долголетнее письменное знакомство, они лишены возможности встречаться со мной лично, как это можете в принципе сделать Вы. Может быть, именно поэтому их нарастающий интерес к взаимному духовному сближению находит себе выход на "неправильных" путях, где романтика стремлений сбивает их трезвый разум и трезвые намерения. Я лично хотел бы Вам пожелать, чтобы Вы никогда не узнали, что такое душевное одиночество, что такое неуловимый свет тепла далекого и недосягаемого физического друга и что такое горечь неудовлетворенности.
Смените же Ваше пренебрежение к этим "корреспонденткам" на полное понимание их хорошей и неиспорченной психики и заодно верьте мне в том, что я не преследовал никаких "предупредительных целей" своим неуклюжим и неуместным разговором, о котором я очень сожалею и раскаиваюсь. Обязательно звоните мне. Перед Вашим отъездом я должен Вам поиграть. Если хотите, пригласите с собой Ваших самых близких подруг. Звоните. С искренним приветом и пожеланием успехов.
Ваш И.Д.
6 июля 1950 г. Москва.
Дорогая Людмила! Вы напрасно убеждаете себя в том, что Ваши письма надоедливы и т.д. Должен сказать, что я уже начинал Вас поругивать за Ваше молчание. Ведь Вы уехали 28-го, и написали только 1-го, причем штемпель почты на конверте - 3-го. Где же Вы держали двое суток Ваше письмо? Как видите, мое отношение к переписке с Вами совсем не похоже на ощущение надоедливости, и я Вас очень прощу не только перестать писать об этом, но и думать об этом.
Сейчас хочу ответить Вам на оба письма. На Ваше последнее московское письмо Вы меня лишили возможности ответить сразу, так как не додумались дать мне рязанский адрес. Вас, по приезде в Рязань, уже ждало бы мое письмо. Я очень и очень рад тому, что Вы получаете удовлетворение от знакомства, переписки и тех хороших дружеских отношений, которые устанавливаются у Вас со мной. Я надеюсь, что эта дружба даст многое и Вам и мне.
|