Книги и работы

Н.Шафер. Второй филфак.

...В очередной понедельник я заявился к Брусиловскому с загадочным видом. До этого мысленно репетировал, как, намеренно растягивая время, буду вести разговор вокруг да около, пока, наконец, не выдам ему (разумеется, в дипломатической форме), что он плохо знает Жуковского. Слова Татьяны Владимировны о превосходстве ученика над учителем я воспринял в самом вульгарном смысле, за что был позорно наказан. А произошло это таким образом. Усевшись на стул перед маэстро, я нахохлился, как Жовтис.

- Сегодня я замечаю в ваших глазах озорной блеск, - сказал Брусиловский. - Раньше такого не было. Вы что - хотите меня в чём-то уличить? Или рассказать анекдот?

- Да, анекдот! - с вызовом ответил я. - Но анекдот не придуманный. Дело в том, что вы, Евгений Григорьевич, ошиблись. Тот афоризм, который вы меня заставили искать у Крылова, принадлежит вовсе не ему.

- Знаю, - спокойно ответил композитор, беря из моих рук свежий лист нотной рукописи. - Этот афоризм принадлежит Василию Андреевичу Жуковскому.

Я вздрогнул, как от неожиданного подземного толчка... Мой воинственный пыл мгновенно улетучился, я сник и почувствовал, как густая краска стыда заливает не только моё лицо, но и шею. Вероятно, со стороны я был похож не на нахохлившегося петушка, а на общипанную курицу.

- Тогда зачем же вы... зачем же вы, Евгений Григорьевич... почему вы меня... почему вы решили надо мной подшутить? - я лепетал какие-то отрывочные фразы, напрасно пытаясь обрести хотя бы малую толику прежней уверенности.

- Успокойтесь, прошу вас, - сказал маэстро, присев напротив меня. На этот раз он говорил без всякой иронии и, как мне показалось, даже с. виноватым видом. - Вот послушайте, пожалуйста, что со мной произошло примерно месяц назад. На уроке в консерватории один из моих очень и очень способных учеников (Брусиловский назвал довольно известное имя, чьи песни были в репертуаре Розы Баглановой и даже записывались на пластинки - мне и в голову не приходило, что на данном этапе он такой же студент, как и я) заартачился, когда я предложил ему выбросить из его сонаты экзерсис, который разрушает целостность формы. Обычно очень вежливый и внимательный к моим замечаниям, он на этот раз с пеной на губах стал отстаивать свои чудовищные пассажи, которые совершенно не были типичны для его творческой манеры. Видать, кто-то из "умников" упрекнул его в традиционности... Так вот: он артачится, да и я непреклонен. Кончилось тем, что я посоветовал ему прочитать одну из басен Крылова. Что же вы думаете? Он смертельно обиделся и спросил: "Может быть, вы мне посоветуете прочитать сказку о том, как посадил дед репку?". И вышел из класса. Потом на следующий день встречаю его в коридоре консерватории, мы буквально столкнулись друг с другом, а он, негодник, смотрит куда-то вбок и в потолок и делает вид, что не узнаёт меня. Понимаете? Обиделся! У него со школьных лет сложился определённый стереотип по отношению к Крылову: басенки для детей... Теперь перейдём к вам, мой милый филолог. То, что вы здраво мыслите и тонко чувствуете, то, что у вас хороший литературный вкус, я понял с первой же нашей беседы, когда мы говорили о Пушкине, Лермонтове, Гоголе... Но вот вы сделали ужасную обмолвку о Гончарове, и я понял, что в вашем литературном воспитании есть белые пятна. Ну - Гончаров, как говорится, серьёзный писатель, и я не побоялся прямым текстом объявить, что вам надлежит внимательно его изучить - том за томом. А что касается Крылова... Я подумал, что вы тоже можете обидеться, и придумал еврейский хитрый ход. И очень рад, что мой эксперимент удался. Ведь басни Крылова... как бы точнее выразиться... - это камни, на которые ложатся мудрые строки, которые не вырубишь топором и не смоешь дождями... Вы в них найдёте объяснение всему, решительно всему! И, главное, при минимальной затрате времени! А, кстати, как вы набрели на Жуковского?

К концу монолога Евгения Григорьевича я успел прийти в себя и довольно подробно рассказал о своих приключениях на кафедре литературы. Композитор печально усмехнулся:

- Получается, что я просветил не только вас, но и всю вашу кафедру во главе с заведующей... Ну-ка повторите снова фамилию этого эрудита, бывшего студента.

- Жовтис.

- Не знаю, не слышал... Но, вероятно, когда-нибудь услышу, коли он с молодых лет так проявляет себя... Передайте ему, что я на него сердит - он испортил мне весь цимес. Я ведь собирался погонять вас и по Жуковскому, а теперь уже ничего не получится...

- Евгений Григорьевич, поверьте, я теперь сам... сам...

Если вы заметили орфографическую, стилистическую или другую ошибку
на этой странице, просто выделите ошибку мышью и нажмите Ctrl+Enter