- Ну... если говорите правду, то чёрт с ним! Зовите этого проныру! - и писатель снова уселся в кресло.
Шахмагонов впустил Галкина, и... я не узнал злополучного фотографа. Куда девались его робость и кротость? Передо мной возник шалый профессионал. Несмотря на импозантность, он быстро двигался, начал деловито рассаживать студенток, бесцеремонно обращался с самим Шолоховым, как будто до этого сто раз с ним встречался:
- Михаил Александрович, приподнимитесь, пожалуйста, сдвинем чуть-чуть ваше кресло... Позвольте, я поправлю ваш пиджачок... Вот так... Теперь будет лучше.
Я мысленно стал молиться Богу, что бы Шолохов не взорвался и не выгнал нас всех вместе с этим нахалом. Но к моему величайшему изумлению, писатель в данном случае вёл себя достаточно либерально (видать, давно знал, что из себя представляет подобный фрукт - фотокорреспондент) и послушно выполнял его "указания". А Галкин вошёл в раж и не унимался. Всех рассадив и расставив, он отошёл на несколько шагов, прицелился объективом и тут же отвёл его в сторону.
- Девушка,- обратился он к Наташе, - будет чудесно, если вы положите руку на плечо Михаила Александровича. - И поймав испуганный взгляд Наташи, подошёл, взял её руку и положил на плечо Шолохову. Когда он отошёл и снова прицелился, то увидел, что Наташа сидит сложа руки на коленях.
- Девушка, я же сказал... - Галкин снова подошёл и вторично проделал ту же процедуру. Отойдя, увидел, что Наташа опять вернулась в исходное положение... Шолохов спокойно сидел и прятал в усах улыбку.
- Ну хоть обопритесь локтем на спинку кресла Михаила Александровича...
31 августа 1954 г. Стоят (слева):Нина Устинова, Зоя Байрамукова, неизвестный, Наум Шафер, Людмила Абрамова, Фёдор Шахмагонов. Сидят (слева направо): Люба Иванова, Рита Луговая, М.А.Шолохов, Наташа Капустина, Неля Зигангирова, студентка казахского отделения филфака. Фото М.Галкина.
Это "указание" выполнить было легче, и Наташа послушалась.
Раздался щёлк, съёмка окончилась, все зашевелились, Шолохов встал...
- Минуточку, минуточку, - торопливо заговорил Галкин. - Все остаются на своих местах... Из-за этой принципиальной девушки я отвлёкся, и кое-кто не попал в кадр. Снимаю повторно.
Так в моём личном архиве появились два снимка: на одном из них нет Нины Устиновой и Любы Ивановой, на другом запечатлены мы все - радостные, счастливые, улыбающиеся... Огорчило лишь одно: при повторной съёмке неизвестный молодой человек резко выдвинулся вперёд и заслонил половину моего лица. Для моего молодого самолюбия это было очень обидно.
Прощаясь с Галкиным, я напрямую спросил его:
- Сознайтесь: вы придумали всю эту историю с редактором, который грозился вас уволить?
- Это неважно, - ответил сияющий и довольный корреспондент. - Важно, что акция выполнена и вы будете иметь историческую фотографию.
***
Разговор с Наташей в процессе написания этого очерка.
- Ты понимаешь, какую глупость совершила? Ведь мы лишились потрясающего снимка: ты - в обнимку с Шолоховым!
- Этого ещё не хватало! Обниматься с мужчиной на виду у всех!
- Опять мужчина! Это автор "Тихого Дона" и "Поднятой целины"!
- Всё равно мужчина!
- Но с Евтушенко ты ведь сфотографировалась в обнимку!
- Сравнил! Во-первых, он мой ровесник, а во-вторых, мы встретились, когда нам всем пошёл уже седьмой десяток.
- Но ведь он тоже мужчина. Да ещё какой!
- Я его воспринимала как родственника.
- ?!
- Да, как родственника... По духу! Ведь мы - шестидесятники: мыслили одинаково, чувствовали одинаково, у нас были общие друзья и недруги... И когда он бузил и попадал в очередную передрягу, то переживали за него, как за своего близкого.
- А Шолохов?
- Шолохов... Шолохов - это всё равно что Лев Толстой. Не буду же я обниматься со Львом Толстым! Страшно...
***
Возвращаюсь к событиям давних лет. Часть дальнейших событий развивалась без моего участия, поэтому воспроизвожу их со слов Наташи.
На следующее утро уже висело наспех сделанное объявление о выступлении Шолохова в актовом зале КазГУ. Рита Луговая съездила на керамический завод и выбрала красивую вазу для подарка нашему кумиру. Но где взять деньги? Вот уж действительно: жить в предощущении счастья - это одно, а суметь увидеть его и заполучить - это другое.