|
Исаак Дунаевский. "Когда душа горит творчеством..." Письма к Р.Рыськиной
Надо действительно быть знакомым с творчеством советских композиторов, чтобы понять, до какого оскудения дошла форма того музыкально-драматического представления, какой является оперетта. Вы не правы, мой друг, когда пренебрежительно отзываетесь об этом жанре. Все дело в том, какими руками его касаться. Оперетта - это глубоко интересный, демократический жанр, театрально яркий и разнообразный. Но в оперетте оказались забытыми и заброшенными те подлинно крупные музыкально-драматические формы, какие под силу не всем, берущимся за это дело. Драматургия в оперетте должна решаться только средствами музыки, как и в опере, младшей сестрой которой, в сущности, и является оперетта. Между тем любители легких успехов, а подчас и неучи, переложили все гири на чашу весов текста. К этому тексту подписывались музыкальные номера, которые могли быть сами по себе и неплохими, но все-таки не создавали музыкальной драматургии. Так получались не оперетты, а пьесы с наличием хорошей или плохой музыки.
Я решил вернуть оперетте утерянные формы крупного вокального и симфонического спектакля. Таковы были моя "Золотая долина", "Дороги к счастью" и, наконец, "Вольный ветер". Вы слышите в "Вольном ветре" оперные масштабы. Это верно, но это все-таки оперетта. Вспомните Оф-фенбаха, Штрауса. Если Вы слышали их театральные творения, то признаете, что "Вольный ветер" - это только правильно решенная оперетта. Что касается качества музыки, то театрально-музыкальная общественность и критика ставит ее на большую высоту. Только идиотская случайность лишила меня в прошлом году Сталинской премии, за которую единогласно проголосовал весь Комитет.
Но, боже мой, откуда у Вас появилось желание отвлечь меня от оперетты и песни и перевести на путь "истинной и настоящей" музыки? Откуда у Вас появилось это чистоплюйство и разграничение искусства на мнимые сорта? Мне это очень странно слышать из Ваших уст. Я не отказывался никогда от серьезных работ. Но для меня всегда была серьезной любая музыка, и для меня всегда качество ее было верховным критерием ее сорта.
Я ушел от песни как таковой. Это совсем другое дело. И причина этого (к тому же временного) ухода кроется вовсе не в том, что я разочаровался в этой форме. Мне просто стал противен стандарт, царящий в этой области, и те сравнительно с прежним нечастые мои обращения к песне за последнее время свидетельствуют о моей борьбе с этими стандартами. Но песни я пишу. Я их пишу и в оперетте и в кино. Вы ведь сами хвалите Песню о вольном ветре. Вы еще услышите мои песни в фильме "Веселая ярмарка".
Надо делать то, что хорошо получается, к чему ты призван. Конечно, нельзя замыкаться в однообразном кругу творческого мышления. Но, кажется, мое творчество до сих пор было достаточно разнообразным. И те отзвуки крупного музыкального мышления, которые Вы подслушали, слушая меня, свидетельствуют не столько о том, что я должен что-то бросить и куда-то переходить, сколько о ширине и серьезности моих работ в этих хороших и любимых народом жанрах. Я умею или сумею многое сделать. Подойду со временем к опере, если сюжет ее будет увлекать меня.
Да, Вы правы, когда упрекаете меня за брошенные и похороненные творческие мечтания и планы. Но увы! Это не только мой удел! Так складывается жизнь, так диктуют обстоятельства. И хотя я очень ленив, но никогда не сидел без дела. И так как я всегда занят творчеством, и так как на творчество, к сожалению, не хватает времени, то и планы приходится ломать или хоронить. Кстати, многое похоронила война. Многое уходит из головы и внимания по причине весьма бурной и неспокойной жизни, какую приходится вести нашему искусству. Как быстро меняются ценности, как легко сваливаются кумиры, которым вчера поклонялись! Хорош был бы я, если бы, например, вздумал сейчас осуществлять "Рашель"!8 Вы же очень хорошо все должны видеть вокруг, если чтение умных книг не помешало окончательно Вам понять, сколь трудна и в какой-то значительной степени героична работа советского "инженера душ".
|