|
Исаак Дунаевский. "Когда душа горит творчеством..." Письма к Р.Рыськиной
В Рузе очень красиво, но осень чувствуется куда больше, чем в городе. Здесь настоящий листопад. Это ужасно! Я не могу смотреть на умирающую природу.
Мне очень хочется показать свою оперетту Ленинградскому театру. Я имел в виду это проделать незамедлительно. Здесь играла роль известная доля дипломатии, так как параллельно готовящаяся постановка в Ленинграде сама собой будет подстегивать Москву. С другой стороны, всегда интересно и поучительно разное толкование одной пьесы. Ведь факт, что "Вольный ветер" благодаря постановке в Ленинграде оказался спектаклем более активным и дольше живущим, чем в Москве, где он идет (!) раз в месяц. Все эти соображения и наталкивали меня на мысль отдать Ленинграду пьесу и клавир, не дожидаясь московской постановки. Но вдруг выяснилась здесь необходимость радикального улучшения пьесы путем серьезных монтировочных переделок (чуть ли не сокращение целого акта!).
При таком положении приходится подождать с Ленинградом до получения всех окончательных переделок. Работа уже в этом направлении производится. Но, во всяком случае, надеюсь, что после Рузы я буду в Ленинграде.
Дорогой друг! Хочу попрощаться с Вами до Рузы, откуда снова буду вести с Вами "серьезный" разговор. Напишите, как Вы работаете, как живете после ТОСа.
Ваш И. Д.
1 октября 1950 г.
Дорогой друг! На сей раз в нарушении всех моих планов я застрял в Москве на воскресенье и понедельник и поеду в очередной рейс в Рузу только во вторник утром. Так что у меня есть возможность отправить Вам письмо из Москвы. То письмо, о котором я Вам писал, я отправил из "главного почтамта" Рузы и надеюсь, что к настоящему моменту оно доковыляло до Вас. Поэтому Ваша телеграмма была просто преждевременным продуктом "беспокойства здоровье", за которое (беспокойство) очень тронут и которое (здоровье) находится в полном порядке.
Но что это за "программу" Вы придумали и не является ли это порождением душевного бюрократизма, которому Вы, кажется, слегка подвержены? Давайте без программ и тактических платформ относиться друг к другу. Я слишком хорошо знаю человеческую душу, чтобы не понять, что подобного рода предначертания и планировка собственных чувств и действий являются следствием неудовлетворенности и разочарования в собственных же действиях и чувствах. Это программное самоограничение возникает там, где наличествует отказ от вольного и непринужденного полета чувств и мыслей. Ничто не должно измениться в Вашем отношении ко мне, ибо ничто не должно было вызывать каких-либо поводов к этому изменению. И если, однако, эти поводы нашлись, то я лично не считаю себя виновником их возникновения.
Отвечаю на все Ваши вопросы.
О "Клоуне". В процессе репетиций театр предложил авторам несколько реконструировать пьесу с тем, чтобы больше сконцентрировать во времени и месте все события. Само по себе законное предложение, имеющее объективно полезную цель, сводится к тому, чтобы в пьесе не было четырех картин, а только три акта (без картин). Конкретно это выражается в том, чтобы после того как цирковая атмосфера была показана во втором акте (1-ой его картине) больше уже не возвращаться к цирку, для чего в пьесе существовал 4-ый акт, вернее, картина. Таким образом, все развязки сюжета происходят в третьем, колхозном акте, венчающем весь спектакль. По этому поводу идут большие дебаты. В частности, я считаю, что перенасыщение третьего акта музыкой и событиями обедняет второй акт, который всегда в оперетте является центральным. Я боюсь этого обеднения, хотя мне стараются доказать, что суммарное впечатление не пострадает. Признавая, что суммарное впечатление действительно может не пострадать, я считаю, что в театре имеет огромное значение ход слагаемых этой суммы во времени и месте.
Если, например, у меня в клавире имеются пять сильных и красивых номеров, то далеко не все равно, как они будут распределены и в какой последовательности они будут идти. Если, например, все эти пять номеров сконцентрировать в одном, да еще последнем акте, то, хотя они все и останутся и сумма не изменится, однако, они могут потерять свою силу именно оттого, что они сконцентрированы в одном месте, в то время как в других актах не будет ни одного сильного номера.
Я Вам сознательно примитивно поясняю то, что на самом деле несколько сложнее. Но я думаю, что Вы прежде всего должны уяснить, почему возникает спор. Сейчас необходимо решить, следует ли во имя общего целого жертвовать даже безусловными вещами. Я еще этого не решил, и возможно, что убедить меня или разубедить моих оппонентов смогут только практические репетиции.
|