Н.Шафер. Дунаевский сегодня.

На подступах к опере (Дунаевский и Булгаков)

При каких обстоятельствах произошло сближение писателя и композитора, казалось бы столь разных по своим творческим интересам?

В конце 30-х годов, заведуя литературной частью в Большом театре, Михаил Булгаков редактировал оперные либретто и вместе с Борисом Асафьевым работал над оперой "Минин и Пожарский". Вероятно, именно здесь он и познакомился с Дунаевским, который неоднократно репетировал свои произведения с оркестром Большого театра для записи на грампластинки. По инициативе дирижера С. Самосуда писатель и композитор с увлечением приступили к совместной работе над оперой "Рашель", взяв в основу сюжета рассказ Ги де Мопассана "Мадмуазель Фифи". В то время как Булгаков писал либретто, Дунаевский тщательно изучал французские песни XIX века. В конце марта 1939 года либретто было закончено.

На первый взгляд может показаться странным, что в период, когда на небосклоне музыкального искусства царило созвездие таких оперных композиторов, как Глиэр, Василенко, Прокофьев, Шостакович, Кабалевский и другие, Булгаков заключил творческий союз не с кем-нибудь из них и не с тем же Б. Асафьевым, а именно с Дунаевским, который никогда не писал опер и был популярен преимущественно как мастер "легкого" жанра. Но здесь ничего не было странного. Тонкий ценитель и знаток музыки, Булгаков отлично сознавал, какой переворот совершил Дунаевский в области "легкого" жанра, возвысив его до уровня самого серьезного искусства. Дунаевский был выдающимся мелодистом, и Булгакову очень хотелось, чтобы опера получилась простой и изящной по мелодическому языку и гармонии, то есть и доступной. Нетрудно предположить, что, хорошо зная кинофильмы с музыкой Дунаевского, он почувствовал в композиторе необыкновенный талант музыкального драматурга. Кроме того, Булгаков не мог не обратить внимания на то, что в кинофильме "Дети капитана Гранта" и в оперетте "Соломенная шляпка" Дунаевский с большим художественным вкусом и тактом "подстилизовал" некоторые мелодии под французскую музыку - и это, очевидно, больше всего устраивало писателя.

О связи композитора с лучшими традициями не только русской, но и зарубежной классической музыки, о его тяготении к популярным бытовым интонациям музыковеды писали как раз в пору его сближения с Булгаковым. Например, С. Бугославский, давая общую оценку сочинениям композитора, писал, что Дунаевского "тянуло" к бойкой, живой, веселой мелодике классиков оперетты, не потерявших связи, с одной стороны, с ясностью и художественной простотой комических опер Моцарта, Россини, а с другой - с задорной уличной песенкой Парижа и Вены"¹.

Оперные потенции Дунаевского ни у кого не вызывали сомнения. Достаточно перелистать книгу его избранных писем, чтобы убедиться, что ему постоянно приходилось объясняться со своими корреспондентами, которые буквально требовали от него сочинения оперы. Да и сам композитор до конца своих дней мучительно искал сюжет для оперы, пока не выбрал "Цыганочку" Сервантеса...

Для того чтобы понять, почему так легко и естественно возник творческий союз писателя и композитора, следует еще иметь в виду и личностные качества Дунаевского, его человеческое обаяние и этические принципы. Ему чужда была практика "подавления" поэта или драматурга, работавшего с ним. Мало того. В своих публицистических выступлениях и письмах Дунаевский с присущей ему страстностью защищал право либреттиста именоваться законным соавтором оперы, оперетты, балета, считая недопустимым упоминать в качестве автора лишь одного композитора.

Не секрет, что либретто в расхожем смысле слова - это словесный текст оперы, текст, который, при попытке отделить его от музыки, обнаруживает, как правило, свою художественную неполноценность. Иным предстает перед нами либретто Булгакова. При всех своих типичных "оперных" издержках, это, с одной стороны, действительно либретто, но с другой - настоящее литературное произведение, которое прекрасно читается вне зависимости от его музыкального содержания. Это - полноценная пьеса, в которой отлично просматривается классичность структурных пропорций.

В основу либретто "Рашели" легла одна из новелл Мопассана о франко-прусской войне - "Мадмуазель фифи". Но Булгаков стремился передать общий дух и других новелл французского писателя на эту тему, таких, как "Пышка", "Два приятеля", "Старуха Соваж", "Пленные", "Папаша Милон". Разные по содержанию, эти новеллы объединены основной мыслью: в суровый для Франции час подлинный патриотизм проявляют прежде всего простые люди, и в этом их красота и нравственное превосходство над буржуа и аристократами, которые готовы сдержать свой "патриотический" пыл, лишь бы как-нибудь поладить с врагами отечества.

Если вы заметили орфографическую, стилистическую или другую ошибку
на этой странице, просто выделите ошибку мышью и нажмите Ctrl+Enter