И.Дунаевский, Л.Райнль. Почтовый роман.

Переписка И.О.Дунаевского и Л.С.Райнль. 1950 год.

26/VI-50 г.

Дорогой друг!

Судьба забросила меня в Ленинград, город, в котором я мечтала побывать всю жизнь. Правда, время у меня очень ограниченное: я буду здесь до 6/VII - на конференции работников заводских лабораторий.

От Вас давно не имею никаких известий. Что с Вами? Может быть, суждено нам встретиться в Ленинграде? Это было бы замечательно!

Больше пока ничего Вам не скажу, потому что в открытке не вместишь всего, что хочется сказать, а сказать есть что, и в Вашем дружеском совете я очень нуждаюсь, особенно сейчас.

С нетерпением жду весточки, надеюсь на встречу.

Ваша Л.

29.VI.50 г.

Дорогая моя Людмила! Как я рад, что Вы близко от меня. Но, увы, нам не суждено встретиться в Ленинграде, так как туда ехать мне нет повода и возможности. Вы пишете, что встреча была бы замечательной... После разочарования, которое оставила у Вас прошлогодняя встреча в Москве, я уже боюсь встречаться с Вами. Мне кажется, что наши отношения привыкли к "письменным формам". Жизнь, как она есть, у каждого из нас создает какие-то внутренние помехи для того, чтобы встреча действительно вылилась в те формы, какие соответствуют той большой теплоте и радости, какие, видимо, мы взаимно друг к другу испытываем так много лет.

Вы нуждаетесь в моем дружеском совете? Вы знаете, что я всегда Вам его дам от всей души. Поэтому немедленно напишите мне из Ленинграда, и до окончания Вашей конференции мы успеем обменяться письмами. Поэтому и я сейчас ограничусь тем, что пожелаю Вам всего самого лучшего и радостного.

Ленинград, если сейчас стоит хорошая погода, должен быть в это время особенно красив и величествен. Это город, где каждый угол связывает мою жизнь с чудесными воспоминаниями прошедших и, увы, невозвратимых годов. И я так рад, что Вы будете ходить по тем улицам и площадям, где я часто шлялся в безумном волнении от пьянящей красоты, а иногда и от пьянящих чувств, а реже - от горя. Пройдите на ул[ицу] Дзержинского, 4, станьте на противоположную сторону, у дома № 3, и посмотрите на левый фонарь с окном (выступом) в третьем этаже. Это был мой кабинет. Одно окно еще налево и два справа от него - это была моя квартира. Пройдите на Марсово поле, Вы увидите слева на углу Мойки красивый дом № 1/7. На правой стороне, во втором этаже, второе окно от конца - здесь прошла история моей большой и печальной любви. А если Вы повернете по Мойке, пройдете налево через мостик, Вы увидите церковь, знаменитый храм с мозаикой. Это место убийства Александра П. Здесь пролегал мой маршрут, и здесь около замечательной решетки Михайловского сада мне пришла в голову тема выходного марша из "Цирка", которая окончательно заменила все бывшие до сих пор варианты моих набросков.

Я бы мог без конца рекомендовать Вам прогулки по "моим" местам, но боюсь, что Вы очень устанете.

Крепко и нежно целую Вас.

Ваш И. Д.

2/VII-50 г.

Дорогой мой друг!

Получила Ваше письмо и ужасно рада ему. Почему-то "авиа" пришло с таким запозданием! Рискну послать это письмо обычным способом - возможно, так оно скорее дойдет до Вас.

Решаюсь обратиться к Вам с просьбой прислать мне немного денег. Завод меня немного подвел, а тут я просчиталась - в Ленинграде так много соблазнов! - и оказалась в довольно затруднительном положении. Мой двоюродный брат из Ленинграда выехал, и я никого здесь не знаю. Я знаю, что об этом мне можно было бы не писать, но... мне все-таки трудно обращаться к Вам именно с такой просьбой.

Здесь я пробуду до 7/VII, а 7-го, вечером, выезжаю домой. Ленинград произвел на меня очень сильное впечатление своей красотой, строгостью и величественностью. Я побывала в Эрмитаже, Исаакиевском и Казанском соборах, обегала все наиболее известные места, но из-за конференции свободное время мое довольно ограничено. Завтра еще пройдусь по "Вашим" местам.

В Ленинграде я случайно встретилась со своим "зимним" другом, приехавшим на один из заводов нашей системы в командировку. Встреча была довольно сердечная, но с заметным охлаждением. Но главное не в этом. Я прошу Вас помочь мне в другом, разрешить два моих больших сомнения.

Первое - мой сын. Я уже давно и мучительно думаю об этом и все никак не решусь. Я боюсь за него, за его судьбу, если он останется у меня почти совсем беспризорным, с такими больными нервами - [на попечении] моей бесхарактерной мамы. Он совершенно не слушается бабушки, меня же не бывает целыми днями дома, а Татьяна доводит его до бешенства своей манерой дразниться. Я чувствую, что ему нужен покой и отцовское влияние. Не лучше ли будет для него, если я отдам его сейчас отцу?

Если вы заметили орфографическую, стилистическую или другую ошибку
на этой странице, просто выделите ошибку мышью и нажмите Ctrl+Enter