Наум Шафер. День Брусиловского

Педагогическая практика и... роковой разрыв

Мой открытый урок оказался сдвоенным. Он выпал на тот пятничный (или субботний) день, когда планировалось классное сочинение. По заранее составленным тезисам, которые были мною сданы руководительнице педпрактики (это была методистка с кафедры педагогики нашего университета), первый урок я должен был посвятить фронтальному опросу учеников по образам молодогвардейцев, а второй - превратить в собственную лекцию о художественных приёмах писателя при изображении врагов. Буквально за десять минут до начала урока, не предупредив методистку и учительницу литературы в 10-м классе, я с разбойничьим самовольством мысленно перекроил композицию, а потом стал реально её воплощать.

Здесь, как я сейчас понимаю, во мне стихийно проявилось драматургическое чутьё, истоки которого коренились в оперном "Печорине". В двухчасовом уроке должен был господствовать определённый порядок, благодаря которому чётко выделилась бы сущность жизненных явлений. И, следовательно, наглядней засверкала бы идея произведения и его поэтическая символика. А раз так - то нельзя закончить урок анализом образов врагов: ученики уйдут домой с тяжёлым чувством отвращения. А они должны уйти окрылёнными и готовыми к таким же подвигам, как и фадеевские комсомольцы. Короче, комсомольцы 10-го класса должны почувствовать себя наследниками краснодонских молодогвардейцев.

Ух, каким же я был СОВЕТСКИМ в то время, несмотря на своё спецпереселенчество и пережитое "дело врачей"! Объяснение можно найти в стихах знаменитого поэта: "И были наши помыслы чисты" ...

И урок мой пошёл в обратном порядке: я принялся читать эмоциональную лекцию о художественных приёмах Фадеева при изображении врагов советской власти. Помню вытянувшиеся лица методистки и учительницы - они начали шушукаться и пожимать плечами. Но их утихомирил солидного вида мужчина (то ли директор, то ли завуч): он приложил палец к губам, безмолвно приказывая им успокоиться.

А я разошёлся. В принципе это была первая публичная лекция в моей жизни (выступления на научных студенческих конференциях не в счёт, ибо это было чтение докладов). Отбросив в сторону тетрадку с конспектом лекции, я целиком отдался импровизации. Представляю себе, как нынешние либералы, отождествляющие фашизм и коммунизм, набросились бы на меня, если бы услышали, как я с пафосом противопоставлял два мира: лагерь социализма и лагерь фашизма. Первый из них представал у меня как символ добра, света и всеобщего братства, а второй - как символ зла, мрака и дикарского национализма.

Особое внимание мной было уделено одному из блестящих художественных приёмов Фадеева: воображаемому спору изувера - фашиста Фенбонга с неким богатым респектабельным джентльменом. К каким бы идейным декларациям ни прибегал Фенбонг, в основе их была заключена обывательская мечта стать миллионером и командовать армией рабов. Для достижения цели он в любую минуту готов на грабёж, насилие и убийство. Награбленное золото, включая зубные коронки, он постоянно носит при себе, боясь, чтобы их не украли. Из-за этого он редко снимает одежду и месяцами не моется, отчего его тело источает нетерпимое зловоние. Блестящий художественный приём, благодаря которому реальность становится символом, а символ - реальностью! Но почему Фенбонг не становится сам себе противен? Да потому что, несмотря на различные уровни и формы жизни, он не считает себя ниже элегантного и приятно пахнущего джентльмена, нажившего свои капиталы, так сказать, "честным путём". Миллионные и миллиардные капиталы всегда наживаются путём обмана и грабежа народа, а также бесстыдным расхищением государственного имущества. И тут совершенно неважно, в какую форму облечены действия рядовых уголовников и высокопоставленных лиц. Объективные основы мародёрства имеют одинаковые истоки.

И сейчас, когда я снова размышляю, почему роман "Молодая гвардия" изъят из школьных программ по литературе, то понимаю, что дело здесь не только в образах молодогвардейцев, которые служат укором нынешнему молодому поколению, предавшему заветы дедов и отцов и полностью погрузившемуся в личные проблемы, далёкие от истинно национальных и государственных проблем. Важную роль здесь сыграло другое обстоятельство. Звериное лицо капитализма, породившего фашизм, показано Фадеевым с такой художественной убедительностью, что в период обратного перехода от социализма к капитализму этот роман невозможно изучать ни в школе, ни на филологических факультетах. Роман "Молодая гвардия" в постсоветское время - это мощная мина под мир новоиспечённых олигархов, наживших миллиарды путём разграбления государственного имущества, путём разорения народов и природных ресурсов, путём обгаживания чистоты вековых нравственных принципов, путём компрометации духовных ценностей мировой культуры и замены их низкопробным ширпотребом.

Если вы заметили орфографическую, стилистическую или другую ошибку
на этой странице, просто выделите ошибку мышью и нажмите Ctrl+Enter