Биография

Юрий Ковхаев. "Он, как всегда, в пути"

- А вы, женщина, от такой обстановки дискомфорта не испытывали?

- Нет. Кровать для отдыха у меня была, а остальное не очень важно. Я ценила, что и он понимал: как для него наука, так для меня школа - дело жизни. Он тоже с чем-то смирялся, что-то терпел. Иногда, когда была слишком занята, я говорила: "Сегодня обеда не будет, сходи в столовую". Или, бывало, подам одну кашу на обед. Я на кухне готовилась к урокам, проверяла тетради. А книги, когда не могла извлечь из стоп, брала в библиотеке.

- Имея нужные книги, брали их в библиотеке?

- Ну да, потому что иногда просто невозможно было до них добраться, А к нему за помощью тоже не очень обратишься - он то с книгами и журналами работает, то что-то пишет... И вот представляете, я экономлю каждую его минуту, стараясь не отвлекать вопросами, а кто-то к нему придет и, бывает, два часа не уходит, отвлекая пустыми разговорами. Мне, конечно, обидно.

- Как вы перенесли время его заключения и потом годы его работы в вечерней школе, которая, как вы прекрасно понимали, совсем не по нему?

- Самое страшное было - следствие, когда ужасно угнетала несправедливость. Я знала, что он в истинном понимании настоящий советский человек и вдруг... Вот эта грубость, хамство по отношению к нему... Это было нестерпимо. Люди ведь всегда относились к нему с уважением и любовью, студенты его обожали. Во время процесса они буквально осаждали здание суда, пытаясь туда попасть. Их не пускали. Проникнуть на процесс каким-то чудом удалось только одному из них - Рашиду Алтынбекову, который до сих пор поддерживает связь с Наумом Григорьевичем, хотя давно живет в Ташкенте. Я думала, сойду с ума. Помогли дети, те классы, в которых я преподавала литературу, - восьмой, девятый, десятый. Директор школы Лившиц чуть не силой выводил их из зала суда, на котором они тоже непременно хотели присутствовать. Они ведь довольно часто у нас бывали, так что Наума Григорьевича знали. Мы с ними в театр ходили, устраивали встречи с актерами. В это трудное время они меня просто опекали, особенно выпускной класс (71-го года) - Люда Степкина, Алина Шатило, Галя Гарбузар... Они приходили, по очереди сменялись и "выгуливали" меня. Вдвоем, втроем. Одной ни дня не оставляли. Это меня и спасло.

- Когда шел суд над Наумом Григорьевичем, обвинение, по обыкновению тех лет, для его дискредитации рассказывало о нем гнусные вещи - будто он чуть ли не совращал студенток. Как вы к этому относились? Требовали у него каких-то объяснений?

- Нет. Потому что знала, что это - полнейшая чушь. В качестве повода для этой клеветы была использована такая ситуация. В то время к нам довольно часто приходила одна студентка, к которой мы, и прежде всего я, хорошо относились. Это была одаренная, остроумная девушка, так же, как мы. любящая литературу и музыку. Она тогда начинала писать кандидатскую. Понимаете, у каждого преподавателя есть любимые ученики, в том числе у меня. Были, естественно, и у него. Вон Петя Кузнецов уже член Союза писателей, в Москве живет, а до сих пор с ним переписывается. И вот так продолжается годами, понимаете? Мы могли со своими учениками, студентами и гулять пойти, и, вместе, в кино, в театр. Это все было в порядке вещей. А у многих людей этому только одно объяснение...

- Раз так близки, значит...

- Вот именно. И вообще... Вот, говорят, измена. А что такое измена? Я знаю, что при любых обстоятельствах его отношение ко мне не изменится. А ведь именно это главное в жизни. Наша духовная близость, наше родство - они с годами мощные корни пустили. ... Страсть с годами слабеет, притупляется, а вот это - это только крепнет. И разрушить его невозможно. Мы стали неразрывным целым...

- А если бы он вам действительно физически изменил?

- Если бы такое произошло, я бы, конечно, в восторге не была, но рвать из-за этого, то, что нас так прочно связало, не стала бы.

- То есть духовное единство и родство намного важней и дороже.

- Конечно. А увлечения... Пусть они будут, мы же живые люди. Мы постоянно чем-то или кем-то восхищаемся, восторгаемся. Это жить помогает, наполняет жизнь каким-то дополнительным смыслом, придает ей новые яркие краски. У нас обоих одинаково широкий взгляд на эти вещи.

- Как я понял из долгих разговоров с вами обоими, вы понравились друг другу потому, что вам почти всегда нравилось одно и то же. И эта гармония сохраняется. А счастье, как в одном фильме написал в сочинении мудрый мальчик, "это когда тебя понимают". Выходит, вы на редкость счастливая пара. И, как говорится, дай вам Бог.

2006 г.

Если вы заметили орфографическую, стилистическую или другую ошибку
на этой странице, просто выделите ошибку мышью и нажмите Ctrl+Enter