|
И.Дунаевский, Л.Райнль. Почтовый роман. Н.Шафер. История одной платонической любви
Стpаницы: | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 |
Дунаевский п а н и ч е с к и боится потерять ее.
К этому времени семейное счастье, казавшееся незыблемым, медленно, но верно начало разрушаться. Дело кончилось тем, что со второй половины 30-х гг. композитор фактически перестал быть мужем Зинаиды Сергеевны, с которой прожил более десяти радостных лет3. Шло время. Не останавливаясь на истории глубоко драматичной любви Дунаевского и Натальи Николаевны Гаяриной (это - особая страница в личной жизни композитора, и она еще ждет своего исследования)4, скажу, забегая вперед, что впоследствии у Исаака Осиповича образовалась новая семья. Но положение его по-прежнему оставалось двусмысленным, жизнь все так же шла через ухабы: ведь он не расторг формального брака с Зинаидой Сергеевной. О неустроенности быта Дунаевского мы узнаем из его же письма к Л.С. Головиной-Райнль от 29 ноября 1947 г.: "Мой сын уже большой! Художник! Ему 15,5 лет. Но жизнь моя сложна и мучительна. В 1945 году - 15 января - у меня родился второй сын от другой, моей фактической жены. Зовут его Максим. По-латыни maximus значит самый большой. И это действительно одно из самых больших и самых мучительных моих переживаний... Все это страшно неустроено, раздвоено..." К счастью, композитора не покидал дух творческих исканий.
Нужно сказать, что в период возникновения переписки Дунаевского и Людмилы Головиной, т. е. в -1937 г., жизнь юной студентки тоже была далеко не безоблачной: она писала шаловливые письма, но душа ее кричала от боли. Дело в том, что жертвами репрессий пали ее отец и дядя. О дяде, замученном в ежовских застенках, надо сказать особо. Это - известный пролетарский поэт Василий Васильевич Князев, автор легендарной песни "Никогда, никогда, никогда, никогда коммунары не будут рабами!" Да призадумаются нынешние ниспровергатели "веселого маэстро" над симптоматичным фактом: девушка-студентка, потерявшая в разгул ежовщины самых близких людей, обращается за моральной поддержкой к оптимистичной и гордой музыке Дунаевского. Она и помыслить не может, что полвека спустя кому-то взбредет в.голову окрестить эту музыку "придворной".
С великим мастером советской песни Людмила Сергеевна переписывалась более пятнадцати лет. Были длительные перерывы, когда они теряли друг друга - их разлучала война, а также очень сложные обстоятельства личной жизни, отраженные в переписке. Возможно, некоторые письма покажутся слишком интимными для предания гласности. Но они представляют собой ценнейший художественный документ, раскрывающий личностное очарование двух людей, чья платоническая любовь-дружба не только не была разрушена бытом, а, наоборот, возведена до высшей степени проявления человеческой духовности (некоторое "балансирование" по острию здесь вполне логично - ведь переписывались не бесполые существа! - и лишь ханжа увидит в этом нарушение целомудрия). Бесподобна фраза в одном из писем Дунаевского: "Мои чувства остаются неподнятыми Вами". Не непонятыми, а неподнятыми! В контексте открытость чувств композитора настолько необычайна, что позволяет оценить их не только с этической, но и с эстетической стороны. Это - открытость в сочетании с огромным д о в е р и е м к своей корреспондентке. В письме нетрудно различить горьковато-иронические оттенки, но в то же время каким жизнеутверждающим духом оно пронизано! Замечателен постскриптум: письмо не следует посылать, но если возникли т а к и е чувства, то скрыть их от друга - равносильно измене. Мудрое и простое обоснование коммуникативности двух родственных душ...
В этом предисловии я не стану рассказывать обо всех перипетиях жизни Л.С. Райнль, потому что читатель все узнает из ее писем (о некоторых событиях, которые произошли после прекращения переписки, будет поведано в послесловии). Однако считаю нужным сказать несколько слов о том, чем отличалась Людмила Сергеевна от других корреспонденток Дунаевского.
Стpаницы: | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 |
|