|
Наум Шафер. День Брусиловского Второй филфак
Стpаницы: | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 |
-И в третий раз - умница!
-Ведь в этой басне Крылов раскрывает...
-Стойте, стойте, стойте... Вы откуда звоните?
-Из кабинета коменданта учебного корпуса.
-И вы хотите по телефону, да ещё из кабинета коменданта, разъяснить мне смысл басни "Пёстрые овцы"? Забираю всех трёх "умниц" назад! - и в трубке послышались короткие гудки.
В состоянии полной растерянности я поплёлся на кафедру русской литературы. Оказывается, там только что закончилось заседание, преподаватели ещё не разошлись, они толпились в крохотной комнатушке, галдели - очевидно, не до конца обсудили какую-то проблему. Я с трудом пробрался к столу Поссе, которая сидела с отрешённым видом и механически протирала носовым платком пенсне.
-Татьяна Владимировна, - жалобно промолвил я, - вы ошиблись. В басне "Волк и Лисица" нет тех строк, которые я ищу.
-Ну вы, Наум, меня уже доконали! - встрепенулась она и буквально через мою голову выкрикнула: - Александр Лазаревич, подойдите сюда!
Подошёл молодой преподаватель Жовтис, бывший студент, который читал нам курс по древнерусской литературе, а потом - спецкурс по Некрасову. На тонком очкастом лице - печать превосходства и глубокого скептицизма. Ну просто - Печорин в очках.
-Александр Лазаревич, - продолжала Татьяна Владимировна, - вы у нас тут главный эрудит. Помогите этому несчастному студенту найти басню Крылова с этим... вот... афоризмом... Ну-ка, Наум, повторите его...
И я механически повторил: "Кто втёрся в чин лисой, тот в чине будет волком".
-А при чём тут Крылов? - иронически отреагировал Жовтис.
-Как при чём? - заволновалась Татьяна Владимировна. - Ведь басня-то Крылова?
-Ничего подобного! - отрезал Жовтис.
-А чья же? Измайлова, что ли? Дмитриева?
-И ни Измайлова, и ни Дмитриева. Эти строки принадлежат Василию Андреевичу Жуковскому.
-Ах, да, - спохватилась Татьяна Владимировна, - я упустила из вида, что Жуковский иногда сочинял басни... Господи, какое у нас шаблонное мышление! Мы ведь привыкли воспринимать Жуковского как балладника, нежного романтика, переводчика, а между тем...
-А между тем, - назидательно подхватил Жовтис, - Жуковский гораздо шире, чем мы предполагаем. Он был прекрасным баснописцем, и ещё неизвестно, кто на кого влиял: Жуковский - на Крылова или Крылов - на Жуковского...
-Так как же называется эта басня, из-за которой Наум не даёт мне покоя?
-А это вовсе и не басня! - с торжеством объявил Жовтис.
-Вот тебе на! Так что же это такое?
Здесь надо было посмотреть на Жовтиса! Нахохлившаяся щуплая фигура, и вместе с тем - ореол ума, интеллекта и сказочной эрудиции! И уже не Татьяна Владимировна была его наставником и учителем, а он, её бывший студент, властвовал над ней в качестве главного просветителя:
-Это не басня. Дело в том, что Василий Андреевич писал ещё и эпиграммы. В конце 1806 года он выдал аж целый цикл: одиннадцать эпиграмм друг за другом. Среди них та, которую безуспешно ищет Наум. Вот как она звучит полностью. - И своим лёгким грассирующим тенорком Жовтис выразительно продекламировал:
Трим счастия искал ползком и тихомолком;
Нашёл - и грудь вперёд, нос вздёрнул, весь иной! -
Кто втёрся в чин лисой.
Тот в чине будет волком.
После чего - величественно удалился.
- Присядьте, Наум, - мягко сказала Татьяна Владимировна. Она снова долго протирала пенсне платочком и отрешённо смотрела на преподавателей, постепенно покидавших кафедру. И когда осталась одна Ксения Сергеевна Курова, подсевшая к нам, Татьяна Владимировна надела пенсне и медленно проговорила:
-Конечно, Александр Лазаревич, как бы это помягче выразиться, немного самонадеян... Но я решительно не понимаю преподавателей, которые чувствуют себя уязвлёнными, когда бывшие студенты в чём-то их превосходят. Ведь это же величайшее счастье, если ученик превосходит учителя. Значит, труд учителя не пропал даром, дело его продолжается. Уж коли сегодня зашла речь о Жуковском, не грех вспомнить, как он подписал свой портрет, подаренный Пушкину: "Победителю-ученику от побеждённого учителя". Вам, Ксения Сергеевна, надлежит подтянуться к уровню вашего друга Александра Лазаревича... В общем, не буду продолжать при Науме... А вам, Наум, я желаю иметь в будущем таких учеников, которые бы вас превзошли. Поверьте, именно в этом - смысл нашей жизни. Вот и Толстой считал, что важно не то место, которое мы занимаем, а то направление, куда мы двигаемся.
... В очередной понедельник я заявился к Брусиловскому с загадочным видом. До этого мысленно репетировал, как, намеренно растягивая время, буду вести разговор вокруг да около, пока, наконец, не выдам ему (разумеется, в дипломатической форме), что он плохо знает Жуковского. Слова Татьяны Владимировны о превосходстве ученика над учителем я воспринял в самом вульгарном смысле, за что был позорно наказан. А произошло это таким образом. Усевшись на стул перед маэстро, я нахохлился, как Жовтис.
Стpаницы: | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 |
|