|
И.Дунаевский, Л.Райнль. Почтовый роман. Переписка И.О.Дунаевского и Л.С.Райнль. 1949 год.
Людмила, я ничего не хочу Вам желать. Вы все поймете сами. Мои мысли и мои молитвы с Вами. Мне бы очень хотелось, чтобы они были для Вас большим и нужным звеном в Ваших переживаниях и тревогах. Ваш И. Д.
Письмо от 31 мая я не получил. В этом и все дело, приведшее нас к взаимным упрекам. Но сейчас об этом надо!
Жду! Как всегда! P. S. Прочитав написанное, я подумал, что хорошо еде лаю, если, не дожидаясь Ваших сообщений, пришлю Вам денег. Я так сейчас и сделаю! Можете сердиться, сколько Вам будет угодно! И. Д.
Т е л е г р а м м а 17.VII.1949 г. Письмо получил, очень огорчен болезнью Вашего сына. Послал телеграфом 500, прошу не отказываться дружеской помощи. Письме подробно написал. Желаю выздоровления, твердо верю это. Дунаевский
22/VII-49 г. Мой милый, верный друг! Простите, что не исполнила Ваше желание - не телеграфировала о здоровье сына. Но о чем? Что он здоров - нельзя, что он жив - нехорошо. Он болеет уже десять дней, а положение все то же. Правда, это не дизентерия, болезнь не прогрессирует, но положение почти не изменилось. Я решаюсь сказать Вам это "почти" потому, что все-таки Ежику, мне кажется, легче. Но он все время голоден, и это такое мученье - лишать его привычной пищи, молока, не компенсируя в достаточной степени равноценной по питательности другой пищей. И я не могу при нем взять куска в рот. Правда, самое необходимое - сахар, рис, белые сухари - мне удалось достать для него.
На Вашу присылку денег я рассердилась вначале, даже шевельнулось какое-то враждебное чувство по отношению к Вам, какая-то неосознанная мысль. Но пришло письмо, и все развеяло. Милый, хороший Вы мой, сколько бодрости вливаете Вы в меня, какое глубокое доверие чувствую я к Вам. Какое большое счастье выпало на мою долю - встреча и дружба с Вами. Как я горжусь этой дружбой, этими отношениями - мне даже и не выразить словами. Это можно только почувствовать, понять и поверить. Вы стали мне еще ближе, еще дороже, Ваша забота, Ваша нежность трогают меня до слез. Я бы сейчас обняла Вас крепко, крепко, прижалась бы к Вашей груди и выплакала всю свою боль и усталость.
Вы постарайтесь все же отыскать мое утерянное заказное письмо, в нем я так много и так подробно говорю о своей жизни - что меня окружает, кто, где, как и чем.
Понятно или нет? Столько интимных мелочей, на которые мне хотелось бы получить Ваш отклик.
В отпуск я смогу пойти не раньше 5-го августа, а до этого времени все вечера буду сидеть за техническими отчетами, а их у меня будет в этом месяце двенадцать. Два-три дня использую на устройство домашних дел, и не позже 10-го августа я - в Москве, при условии, конечно, что Ежик будет здоров, а Вы никуда не уедете. Я очень хочу этой встречи и по-прежнему боюсь ее.
Уж видно, чем любовь сильнее,
Тем за нее страшнее нам.
(Нравятся ли Вам "Строки любви" Щипачёва? Мне - очень.)
Мне хочется рассказать Вам еще одну сказку, читанную в детстве. Все подробности стерлись у меня в памяти, помню только основное. Одна девушка (конечно, необыкновенная красавица) отправляется искать своего верного рыцаря, заточенного в мрачном царстве злыми силами. Многое ей приходится перенести и пережить: для того чтобы перейти пропасть по узенькой доске, кроме решимости, приходится жертвовать русой косой до пят, в другом случае ей приходится отдать румянец щек, нежную кожу, звонкий голос и т. д. В общем, из красавицы она превращается в дряхлую старуху с молодыми, живыми глазами - единственное, что ей разрешено было оставить от былой красоты. Наконец, любовь торжествует, узник освобожден, но, выходя из подземелья рядом со старухой, он не знает, что обязан ей своим освобождением и своей жизнью, не знает, какой ценой они куплены. И, мечтая о своей возлюбленной, он не узнает ее в старушке с удивительными молодыми глазами, пытливо глядящими на него.
Так вот, когда Вы не узнаете своей Людмилы, то вспомните, пожалуйста, эту сказку. Я все та же, но тяжелая многолетняя борьба за жизнь дорогих мне маленьких существ (никому, кроме меня, не нужных) сделала из меня то, чем я стала теперь. Узнайте же свою "маленькую" в большой, постаревшей, неуклюжей от смущения "Людмилище"-А было бы замечательно, если бы я чувствовала себя свободно в Вашем обществе.
Я жду Вашего большого и скорого письма и сообщения о том, где Вы будете в августе месяце, будете ли ждать меня.
На прощание мне хочется поцеловать Вас так, как Вы Того заслуживаете. Но, играя струнами моего сердца, умоляю, не порвите их, не разбейте его. Берегите этот мой дар Вам. Ваша Л. Благодарю Вас за все!
|