Наум Шафер. Дворняги, друзья мои...

Горький плод дилетантства

"Профессионал! - с восхищением подумал я о Феликсе Ароновиче.- Если и дальше дело так пойдёт, то мы спасём собаку. Надо его слушаться".

Автобус тронулся. Я был насыщен впечатлениями и думал, что главное уже позади. Мы стояли на задней площадке и разговаривали. Собака, казалось, успокоилась. Она не делала никаких попыток вырваться. Лада вьюном вертелась у ног, обнюхивала овчарку и даже пыталась заигрывать с ней. А мы говорили... В частности, о том, что овчарка ещё молода, вся жизнь у неё впереди, время для дрессировки ещё не прошло.

- Ещё не поздно выработать в ней злобность,- сказал Феликс Аронович.- Будет хорошая служебная собака.

Эти слова мне не понравились.

- Куда вы хотите её отдать? И зачем добрую собаку надо превращать в злобного пса? - спросил я.

- Эх вы, дилетант! - снисходительно сказал Феликс Аронович. Он был в хорошем настроении, бодр и энергичен, на лбу - уже ни капельки пота. - Разве добрая собака в состоянии нести службу?

- Какую службу?

- Ну, например, зэков охранять.

- А как в ней вырабатывают злобность?

- А очень просто. - И Феликс Аронович начал рассказывать, как специальный человек, одетый в зэковскую телогрейку, избивает собаку палкой, а затем приходит человек, одетый в солдатскую форму, прогоняет "зэка", гладит, успокаивает собаку и даёт ей кусочек мяса.

Служебная собака должна ненавидеть человека в зэковской телогрейке и любить солдата, - сказал Феликс Аронович.

У меня возникло тягостное ощущение: судьба собаки представлялась ужасной. Вот эта милая овчарка должна превратиться в злобную псину? А чтобы она стала злобной - её будут бить?

- Феликс Аронович! -сказал я. - Отдайте мне собаку!

Тарасуло расхохотался:

- Да вы нее с ней не справитесь! Она сбежит от вас! К чему же тогда весь наш труд?

- Не сбежит! Меня собаки любят. Я удержу её лаской.

- Так у вас же есть одна собака!

- Ну и что? Будут две собаки. Ведь жили же у нас Сильва и Бобик...

- Ну а как на это посмотрит Наташа, когда вернётся?

- Она будет поставлена перед совершившимся фактом и смирится.

- А если не смирится?

- Смирится. Она ведь тоже любит собак.

- У вас же нет опыта работы с овчаркой. Всю жизнь имеете дело с дворняжками...

- Учиться никогда не поздно.

- Испортите собаку... Здесь нужен особый режим, нужно тщательно обдумать проблему питания...

- Никакой проблемы. Будет кушать то же, что и мы.

- Вот-вот. Я же говорю, что вы - дилетант... Испортите собаку. Ни на какую выставку её не представишь, ничему вы её не научите...

- Феликс Аронович! У каждого собачника есть свои пристрастия. Мы держим собак не для выставок, а для духовного общения.

- Но ведь нужно же чему-то её научить!

- Элементарным вещам научу, а до остального она дойдёт своим умом и чутьём.

- Пыль...- пробормотал Феликс Аронович. - Жалко...

Несколько минут он о чём-то думал, затем решительно тряхнул поводом - собака вопросительно посмотрела на него.

- Ладно. - сказал он. - Пусть будет по-вашему. Берите пса. Но знаете что? Пусть он недельку поживёт у меня... А вы будете приходить. С Ладой. Будем их вместе выгуливать.

- А Аскольд? - спросил я.

- И Аскольд с нами. Организуем собачник. Недалеко от 180-ой школы есть пустырь - там нам никто не помешает. Я вас научу некоторым приёмам, да и собака к вам привыкнет. И собаки друг к другу привыкнут. Каникулы ещё не кончились, всё складывается благополучно. Да и мы с вами кое о чём поболтаем - ведь видимся редко....

Этот вариант мне понравился, и я с благодарностью стиснул локоть Феликса Ароновича. Мы оба были в радужном настроении, не предполагая, что самое скорбное и трагическое - впереди...

Автобус подошёл к вокзалу. Первая трудность возникла при выходе: собака отказалась выходить. Трудность эту мы преодолели сравнительно легко - Тарасуло выскочил на асфальт, стал натягивать повод, а я сзади со всей силой толкнул овчарку, и она тоже оказалась на асфальте. Лада прыгала и резвилась, вокзальная площадь была многолюдна, подходили всё новые и новые автобусы...

Феликс Аронович опять был в раздумье.

- Что мы медлим? - спросил я. - Давайте пересаживаться на другой автобус.

- До моего дома всего две остановки, - сказал Феликс Аронович. - Может быть, попробуем добраться пешком?

И тут между нами возник спор. Я твердил, что собака может заупрямиться, её придётся тащить силой, а учитывая, что на ней всё-таки не ошейник, а петля, то чего доброго удушим её. Феликс же Аронович пытался мне доказать, что в городском автобусе нам будет тесно (в отличие от "дачного", на котором мы приехали на вокзал) и что пассажиры будут страшно недовольны - собака большая и без намордника... Я продолжал сопротивляться. И тогда Феликс Аронович донял меня последним веским доводом:

Если вы заметили орфографическую, стилистическую или другую ошибку
на этой странице, просто выделите ошибку мышью и нажмите Ctrl+Enter