Наум Шафер. День Брусиловского

Премудрость эквивалента

- Поэзия - это такая штука, что её невозможно переводить на другой язык, рабски следуя каждому слову, - продолжал рассуждать композитор. - Тут следует иметь в виду и фонетическое звучание подлинника, и аксессуары уникального быта того народа, на чей язык ты переводишь стихотворение или поэму. Если иностранный стих переводится на русский язык, то он, с одной стороны, конечно же должен отражать своеобразие оригинала, а с другой - обязательно стать фактом русской поэзии. Уж коли вы занялись Лермонтовым, то должны знать, что "Горные вершины", взятые им у Гёте, и "Сосна", взятая у Гейне, стали фактом русской поэзии, тем более, что немецкий кедр заменён русской сосной. И не забудьте, что наш Абай, взяв у Лермонтова перевод гётевских "Горных вершин", сделал это стихотворение фактом казахской поэзии и казахского мелоса.

Далее композитор начал обрушиваться на западных модников, которые пытаются внедрить в советскую литературу метод буквального перевода стихов:

- Такую моду придумали бездари, которые не в состоянии найти эквивалента. Ведь у них получается чистый подстрочник без соблюдения ритма и рифмовки. Самое страшное, что эти модники извращают строгий критерий истинной художественности. Вы знаете, я недолюбливаю футуристов за их трюкачество в фонетике, но иногда поражаюсь их эстетической целенаправленности в попытках раскрыть обаяние близких по звучанию слов, происходящих из одинаковых корней. Я не поклонник Велемира Хлебникова, но мне доставляет удовольствие цитировать начало одного из его стихотворений. - И композитор сбивчиво и с очень заметным трудом продекламировал:

У колодца расколоться
Так хотела бы вода,
Чтоб в болотце с позолотцей
Отразились повода.

А далее продолжал уже более раскованно, поскольку перешёл на собственную речь:

- Теперь давайте сделаем с вами английский или немецкий подстрочник, не прибегая к эквивалентам. Посмотрим, что получится, если потом сделаем обратный перевод, скажем, с немецкого на русский. А получится вот что. - И Брусиловский начал произносить немыслимые лягушечьи фразы. Мне через десятки лет невозможно с максимальной точностью воспроизвести их. Но звучали они приблизительно так: "У колодца вода так хотела бы разбрызгаться, чтобы в маленьком болоте отразились позолоченные повода".

- Вы понимаете, - продолжал Брусиловский,- если немец прочитает такой перевод, то он решит, что это - бред сумасшедшего. А вот если бы переводчик, соблюдая ритм и трудясь над рифмами, нашёл в немецком языке самодостаточные слова, близкие по корневому звучанию, то они несомненно отразили бы поэтику оригинала даже при не совсем точной передаче содержания. Поняли? То, что я сказал о поэзии, относится к тому, что вы сотворили в музыке. Вы нашли эквивалент в кульминации глинкинского вальса. Поздравляю! Ставлю вам пять!

Я ликовал, совершенно забыв (уже в который раз!), что с Брусиловским надо держать ухо востро, потому что вслед за похвалой может последовать такой курбет, который придаст противоположный смысл только что сказанному. Так оно случилось и на этот раз. В момент наивысшего апогея моей души маэстро неожиданно воскликнул:

- А теперь спрячьте свой вальс куда-нибудь подальше и сочините новый!

Могу поклясться, что я услышал, как у меня внутри что-то оборвалось: не то печёнка лопнула, не то разорвался сердечный сосуд. Вместе с тем появилось ощущение, похожее при восприятии первых осенних заморозков.

- Евгений Григорьевич,- наконец, проговорил я,- но вы же сами только что... только что...

- Что - только что? Я не говорил, что ваш вальс должен прозвучать в опере. Я просто вас похвалил за прекрасно выполненное учебное задание по имитации глинкинского стиля и удачно найденный эквивалент в кульминации. Не все мои консерваторские ученики добиваются такого успеха в области композиции. А если добиваются, то это вовсе не значит, что их опусы немедленно должны быть исполнены публично. Поймите: в учебном процессе существуют два главных этапа: первый основан на тренировке композиторской фантазии в сочетании с технической отделкой, а второй - когда полученный результат приобретает самостоятельное значение, и, следовательно, произведение готово, чтобы вынести его на суд публике.

- Значит, я нахожусь лишь на первом этапе?

- В данном случае - да. Но своим радиоконцертом доказали, что можете попутно достигать и второго этапа. А в данном случае, повторяю, передо мной - блестяще выполненное учебное задание. Чтобы вы не мучились, прибавляю к "пятёрке" большой "плюс". Пять с плюсом! Вы довольны?

Если вы заметили орфографическую, стилистическую или другую ошибку
на этой странице, просто выделите ошибку мышью и нажмите Ctrl+Enter