|
И.Дунаевский, Л.Райнль. Почтовый роман. Переписка И.О.Дунаевского и Л.С.Райнль. 1952 год.
Я очень давно не писала Вам, даже не поздравила с днем рождения, простите меня за это. Но это не потому, что мне нечего и я не хочу Вам писать. Неужели мое молчание не внушило Вам тревоги, не вызвало подозрений, что мне плохо? Не обижайтесь, я пытаюсь еще шутить, хотя на душе моей очень тяжело.
Я не писала все это время потому, что не хотела Вас зря тревожить непроверенными фактами, а писать только для того, чтобы написать, я не хотела и не могла - Вы знаете, какое значение я придаю нашей переписке.
Сейчас [наконец] все выяснено, я отупела от горя и уже не так остро чувствую всю боль и ужас моего положения, я уже не могу молчать и жду и надеюсь на Вашу помощь - советом, делом, чем угодно, - мне не на кого больше надеяться, кроме Вас, я же совсем растерялась и не знаю, что делать.
Дело в том, что мой старший сын Юрий болен туберкулезом бронхиальных желез. В прошлом году весной у него был сухой плеврит. Это меня очень беспокоило, но в легких никаких изменений не было обнаружено. И вот полтора месяца тому назад он вдруг отказался идти в школу, потому что у него кружится голова. Измерили температуру - 37,4° С тех пор каждый день по два раза я проверяю температуру Юры, и она всегда в пределах 37,1- 37,3°, причем утром выше, чем вечером. Анализ крови дал малоутешительные результаты, все у него оказалось близким к пределу: гемоглобина 61%, РОЭ 15, лейкоцитов 5700. Рентген же подтвердил диагноз. Правда, процесс захвачен в начальной стадии, но я совершенно растерялась - что с ним делать? У моей знакомой сын 5 лет проболел тем же и выздоровел, а у других - мальчика через 1,5 года не стало.
Я знаю, что для поддержки его организма нужно очень хорошее питание и свежие фрукты. Если бы он был единственным ребенком, это было бы проще. Сейчас же я не могу питать его особо от остальных детей, да и не исключена возможность, что и с ними может случиться то же, а значительно улучшить питание всех трех ребят я не имею возможности. По самым скромным подсчетам, мне не хватает для этого 400-500 рублей в месяц, даже если я весь свой заработок буду без остатка вкладывать в это питание. Поэтому, отбросив стыд, я прошу Вашей регулярной материальной помощи, пока не исчезнет опасность. Я ничем не могу отплатить Вам за это, при всем моем желании.
Перечитала Ваше последнее письмо. Два с лишним месяца тому назад оно было написано - тогда еще я была спокойна.
Как дело с Вашим сыном? Восстановили ли его в институте? Мне очень жаль и Вас, и его, тем более если он невинно пострадал. Моему сыну никогда не придется попасть в подобную историю, уж не говоря о том, что он никогда не сможет иметь, будучи студентом, собственной легковой машины, - доживет ли он до этой поры? Ему только 11 лет, организм растет, и такая болезнь особенно опасна. Всю его короткую жизнь судьба старается вырвать его из моих рук: коклюш, дизентерия, дифтерия, малярия, флегмона, а теперь туберкулез (уж не говоря о бесчисленных простудных и желудочных заболеваниях) - вот краткий перечень врагов, пытавшихся отнять у меня Юрку. И человек, на которого я должна была опереться в этой трудной борьбе, остается в стороне, желает быть "непонятной загадкой"! Хуже всего то, что это не глупость и не недалекость - это пошлость и подлость. Я признаю за ним ум, и довольно глубокий, но в искренность его не верю, не верю ни одному слову о каких-то сомнениях и чувствах - это законченный тип себялюбца и эгоиста, не останавливающегося ни перед чем, даже перед подлостью - для достижения своей цели. Но как поздно я все это поняла!
Простите меня, больше писать я не могу. Жду Ваших нужных писем, не забывайте надолго обо мне, нету у меня друга ближе Вас.
Пишите о себе, о работе, посылайте хоть изредка свои ноты - так приятно получать их от Вас!
Дети хорошо знают Вас по фотокарточке и любят Вашу замечательную музыку, даже маленький Ежик. Он узнает Ваши песни, передаваемые по радио, и приходит в восторг от этого. Пишите. Ваша Л.
Старая Руза, 18.III.1952. г. Дорогой друг! Ваше письмо я прочитал в Москве в субботу, когда вернулся на два дня из Рузы. До 24-го у меня здесь большая работа, а в Москву я приехал, чтобы отдать дань общественным делам. Тотчас по прочтении Вашего письма я Вам телеграфировал и послал деньги71.
|