Этюд второй
Сквозь пласты парадоксов и новизну афоризмов
Наверное, только очень наивные люди полагают, что парадокс как таковой представляет собой вызов общепринятой истине. На самом деле функции парадокса гораздо шире. Формально противореча здравому смыслу, он углубляет наше представление о каком-либо явлении, побуждая рассматривать его со всех сторон, чтобы обнаружить гармонию противоречивых качеств. Ибо "чистого" явления, равно как и "оголённого" предмета, в мире не бывает: всё взаимосвязано, и по весёлым учебникам ничему не научишься.
Беру две крайние строфы из раннего стихотворения Ольги Григорьевой, которым открывается её юбилейная книга. Вот первая строфа:
С транзистором в горах -
Как будто взаперти…
Но если это так,
Зачем туда идти?
И в самом деле - зачем? Если ты убегаешь от городской цивилизации, чтобы полной грудью вдохнуть горный воздух, упасть в мягкий снег и наслаждаться живым пением птиц, а не электронными звуками - зачем тогда брать с собой транзистор? Невольно моделируешь концовку по ходу чтения: да, мы настолько отравлены цивилизацией, что уже и природа нас не спасает… И вдруг - как обухом по голове! - последняя строфа:
И всё ж прекрасен миг:
Друзья несутся с гор,
И эхо вторит им
Под фугу ре минор…
Вот тебе на! И тут уж сознаёшь, что банальная тема "Земля и люди" потому банальна, что мы привыкли трактовать её лишь сквозь внешние приметы. Мы не привыкли, так сказать, к "взгляду изнутри", когда то или иное явление предстаёт в контексте времени, несущего в себе одновременно и разрушительное, и созидательное начало… И что? Можно поставить точку в осмысление этого короткого стихотворения? Как бы не так… Ведь тут взгляд падает на дату: 1974. Это тогда можно было мчаться с гор под баховскую фугу и под мелодии других классиков, чьи творения были созвучны матушке-природе. А теперь - как ни крути ручку транзистора, всё равно не вырвешься из плена судорожной попсы. Так что не берите в горы транзистор, не оскверняйте природу.
Стихотворение о Хароне, перевозящем в небытие неисчислимое количество людей, изумляет парадоксальной печально-ласковой концовкой:
Он не страшный,
Он ведь добрый, Харон.
Он для всех местечко в лодке найдёт.
А у Данте, между прочим, Харон изображен в виде беса… У Григорьевой же он - добрый и показан с долей легкой иронии. Но ведь и у Булгакова Воланд такой же. Парадокс ли это? Почему же тогда мы не считаем парадоксом финал знаменитого романа, где Мастер и Маргарита получают небесный покой - именно в качестве награды? Причём от сатаны! И в качестве компенсации за неудавшуюся земную жизнь! Нет, Григорьева не становится на ходули и не прибегает к психологическому клише. Она просто даёт нам повод ещё раз поразмыслить над тем, почему наша неустроенная жизнь порождает в нашем воображении образ "доброго" Харона.
А теперь посмотрите, какой ракурс приобретает эта тема в другом стихотворении:
Уносит всех река забвения.
Но не даёт о них забыть.
"О них" - это о "лицах, датах и событиях". Имени Харона здесь нет. Но это уже принципиальная полемика с ним. Поэт возвышает свой глас против небытия и забвения…
Парадоксальность нашего горького быта может предстать в стихах Григорьевой и в натуралистических деталях. Она их не боится, если они к месту и помогают сорвать покров с ложной романтики:
Мятобрюкие, ботинкогрязные
И безденежные к тому ж,
Вислобрюхие и мутноглазые…
Каждый всё-таки - чей-то муж!
Вот возить бы их всех по улочкам
В расписных весёлых санях
И показывать юным дурочкам,
Что мечтают о женихах!
Если учесть, что это стихотворение называется "Феминистическое", то оно действительно написано в защиту юных дурочек, перенесших пытки телевизором… А причём здесь телевизор? А притом, что именно он сформировал тип мифического супермена, обладающего львиной физической силой, неимоверной сексуальной притягательностью и беспредельным сказочным богатством… Мечта юных дурочек! А не испробовать ли пытки бытом? Авось помогут изжить романтическую дурь.
Умение поэта в сжатой форме выразить поэтическую мысль порождает непредвиденные афоризмы. Прислушайтесь:
Ведь жизнь - действительно проза…
С эпиграфом из поэзии.
Или:
Живу я средь добрых людей,
А, значит, живу я неплохо.
Или:
Не пером пишу, а нутром.
Обратите внимание, как попутно у читателя облегчается процесс познания сложностей бытия, причём с минимальной потерей времени. И в самом деле, жизнь сама по себе /даже самая тяжкая/ - это чудо из чудес, поэтому и эпиграф у неё - из поэзии. Тем более, если ты живёшь не среди "добрых вещей", а среди добрых людей. И, пожалуйста, задумайтесь те, кто не в силах унять писательский зуд и захламляет быт графоманскими сборниками, благо сегодня их нетрудно издать - были бы деньги: чем вы пишете - самоуверенным пером или поэтическим нутром?
Как у Ольги Григорьевой рождаются афоризмы? По-разному. Иногда как зачин, который автор терпеливо держит на примете по ходу развития поэтической мысли. Чаще - в конце стихотворения: в виде обобщения и улучшения сказанного. И очень редко - в середине, чтобы начало и конец выполняли функцию обоснованного оформления. Именно так построено стихотворение "Вечернее". Приведу сначала фрагмент из его середины:
Неважно, кто был смел,
Неважно, кто был прав,
Неважно, кем ты был,
А важно - кем ты будешь.
Если эти строки вырвать из контекста, то перед нами декларация, напоминающая рассуждения тургеневского Базарова: я, дескать, потому отвергаю авторитеты, потому что они почивают на прежних заслугах, а прежние заслуги необходимо подкреплять новыми деяниями. То есть: "Неважно, кем ты был, а важно - кем ты будешь".
Но, повторяю, так можно рассуждать, если вырвать эти слова из контекста. А у Григорьевой - гораздо сложнее. В начале она радуется, что сумела избежать пяти ненужных встреч с бывшими друзьями, которые ответили злом на добро, а в конце - сама порывается на эти встречи. Вот вам и "обрамление" афоризма. Так что это: христианское всепрощение или великая попытка возвыситься над стандартностью ответных действий? Думай, читатель, думай. Истинная поэзия не должна разжёвывать проблему, а лишь указать на неё. Вот и Владимир Высоцкий так поступил в своей "Дорожной истории", которая очень созвучна "вечернему" стихотворению Ольги Григорьевой.
Ещё несколько афоризмов из юбилейного сборника павлодарского поэта:
Но ты понять меня сумей,
Вот штиля надо опасаться.
А если вихрь в душе моей -
То, значит, много в ней пространства.
И ещё:
Слово памяти лучше молчанья.
Но молчание лучше, чем крик.
А это - уже специально для павлодарцев, помнящих автобусную остановку "Счастье":
Выходите! Остановка "Счастье!"
Остановка есть, да счастья нет.
Подозреваю, что в Павлодаре вышеупомянутую остановку переименовали именно после появления в печати этих строк. Так сказать, для полного баланса: коли нет одного, то пусть не будет и другого. В пику цельным и сильным натурам. А слабые - пусть причитают.
Неожиданный ракурс - характерные качества афоризмов Ольги Григорьевой. Они дополняют, уточняют и оттеняют наши представления о сущности человеческой жизни… Поэт в расцвете сил завидует беспомощным старикам. Чему, собственно, завидовать? Тому, что они прожили много лет? Нет. А тому, что они познали "прелесть заката". Вот Высоцкий умер, не испытав этой прелести… А как "схвачено" убийственное и психологическое состояние эмигрантов: уезжать - нету сил, оставаться - тем более…Что же сама жизнь: Она тянется долго и кончается быстро. И если каждое общество заслуживает своих преступников, то каждый человек заслуживает свою судьбу. Так в чём же мудрость жизни?
А мудрость - собой остаться
И новое полюбить,
Своё не предать богатство.
Чужое - благословить.
Цель и смысл жизни с особым лирическим пафосом раскрываются в тех стихах Ольги Григорьевой, где главенствует тема поэта и поэзии. Здесь тоже налицо самостоятельная коррекция зрения… Об этом - речь впереди.
|