|
Наум Шафер. Дворняги, друзья мои... О тех, кого бьют по голове
Стpаницы: | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 |
Благополучный и самодовольный мещанин не в состоянии понять человека, видящего в животных своих "меньших братьев". И если он сам держит на цепи собаку, то лишь с утилитарной целью - чтобы дом сторожила. Разумеется, что к порогу этого дома он её никогда не подпустит. "А ещё интеллигент", - ворчит мещанин, узнав, что его сосед содержит собаку в квартире.
Мне посчастливилось познакомиться с прекрасным артистом, мастером художественного слова Ильёй Яковлевичем Дальским. В каком бы городе он ни гастролировал, всегда и всюду в течение 12 лет с ним неизменно были две его собачки - Кнопочка и Пиф. Не стоит рассказывать, как ему удавалось "прописывать" их в гостиницах. Здесь важен аргумент, которым оперировал он и его жена Екатерина Осиповна:
- Это члены нашей семьи!
Прежде я задавал себе вопрос: почему, например, собака не сходит с ума от многолетнего сидения на цепи - ведь кроме двора и высокого забора, она ничего не видит? Позже я прочитал такие слова в эссе Метерлинка "Наш друг - собака": "С несомневающейся уверенностью, без принуждения, с удивительною простотою, она, считая нас лучше и могущественнее всего существующего, изменяет ради нас всему животному миру, к которому принадлежит, и без всякого угрызения совести отвергает свой вид, родных, свою мать и своих детёнышей".
Нет, никогда не понять мещанину, годами не спускающего собаку с цепи, что она привязана к человеку другой цепью - духовной. И если собака выдерживает такую страшную психологическую нагрузку, то только потому, что смысл своей жизни она видит в служении. Как бы скверно ни обращался хозяин с собакой - избивал бы и плохо кормил - всё выдержит, всё простит ему дворняга, потому что весь смысл её жизни - в служении. И трагедия бездомной собаки не в том, что она бродит голодная, а в том, что ей некому служить. К сожалению, не все защитники животных понимают это. Вот, например, совсем недавно я прочитал в казахстанской молодёжной газете "Ленинская смена" небольшую заметку читателя И. Парфёнова об алма-атинских мещанах, получивших новые квартиры и бросивших на произвол судьбы собак, верно служивших им. Автор описывает, как собаки бродят "меж развалин и новых домов, выискивая, чем бы утолить голод", а по ночам "раздаётся тоскливый вой", лишающий людей покоя. Автор полон сочувствия к оставленным животным, и лишь одного обстоятельства он не учёл: собаки по ночам воют не от голода, а от тоски по хозяину, который, по словам Джека Лондона, является для них единственным Повелителем, Кумиром, Богом... Вот уже почти полгода прошло с тех пор, как я прочитал книжку Владимира Гусева "Сказки и были Зелёного моря", а не могу забыть мимолётно рассказанную историю про Шарика, которого прогнали за то, что он был добр, и вот этот Шарик часами лежит на огороде и издали смотрит на свою конуру, где живёт теперь новый пёс... Каждый ли из нас может возвыситься, чтобы суметь отрешиться от своего легкомысленного верхоглядства и обрести способность понимать духовный мир животного и глубину его страданий?
Вероятно, кое-кто из читателей улыбнётся, читая эти строки. "Духовный мир", "глубина страданий" - не наивно ли употреблять такие понятия по отношению к животным? В связи с этим позволю себе сделать довольно большую выписку из труда Николая Гавриловича Чернышевского "Антропологический принцип в философии":
"Говорят..., будто бы у животных нет тех чувств, которые называются возвышенными, бескорыстными, идеальными. Надобно ли замечать совершенную несообразность такого мнения с общеизвестными фактами? Привязанность собаки вошла в пословицу; лошадь проникнута честолюбием до того, что когда разгорячится, обгоняя другую лошадь, то уже не нуждается в хлысте и шпорах, а только в удилах: она готова надорвать себя, бежать до того, чтобы упасть замертво, лишь бы обогнать соперницу. Нам говорят, будто бы животные знают только кровное родство, а не знают родства, основанного на возвышенном чувстве благорасположения. Но наседка, высидевшая цыплят из яиц, снесённых другою курицею, не имеет с этими цыплятами никакого кровного родства: ни одна частичка из её организма не находится в составе организма этих цыплят. Однако же мы видим, что в заботливости курицы о цыплятах не бывает никакого различия от того обстоятельства, свои или чужие яйца высидела наседка. На чём же основана её заботливость о цыплятах, высиженных ею из яиц другой курицы? На том факте, что она высидела их, на том факте, что она помогает им делаться курами и петухами, хорошими, здоровыми петухами и курами. Она любит их, как нянька, как гувернантка, воспитательница, благодетельница их. Она любит их потому, что положила в них часть своего нравственного существа - не материального существа, нет, в них она любит результаты своей заботливости, своей доброты, своего благоразумия, своей опытности в куриных делах; это- отношение чисто нравственное".
Стpаницы: | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 |
|