В принципе до Булгакова оперные либретто не рассматривались как факты литературной жизни: они воспринимались как более или менее удачные словесные тексты для музыки. В самом деле, если обратиться к "золотому" оперному фонду, то можно убедиться, что, как бы высоки ни были достоинства либретто, без музыки они существовать не могут. "Севильский цирюльник" и "Риголетто", "Фауст" и "Кармен", "Жизнь за царя" и "Князь Игорь", "Евгений Онегин" и "Царская невеста", "Война и мир" и "Катерина Измайлова" - либретто этих великих опер приобретают подлинный смысл только в единстве с музыкой.
Серьёзного повода для уничижительной критики здесь нет: очевидно, это не порок жанра, а его специфика. "Самодостаточность в либретто была бы явно излишней, она не оставляет места музыке и игре"4.
В свете этого высказывания нетрудно предположить, почему исследователи отводили "в тень" булгаковские либретто, не придавая им серьёзного значения: они не находили в них "самодостаточности".
Между тем, отсутствие самодостаточности в либретто Булгакова -обманчиво. Стремясь реформировать жанр, писатель не осмелился (либо не захотел) нарушить некоторые традиции. И вот внешне традиционная форма искусно скрывала новые качества, проявившиеся подспудно...
Необходимо, впрочем, оговориться, что у нас до сих пор не изжита бесполезная практика устраивать суетливые дискуссии о текстах песен в отрыве от мелодии - такие дискуссии неоднократно возникали, например, на страницах "Литературной газеты". Бесплодность подобных дискуссий проявлялась прежде всего в том, что к тексту песни, рассчитанной на определённую музыку, большинство критиков предъявляли такие же требования, как к самостоятельному стихотворению. Но, следуя подобной логике, можно лишиться целого материка русского бытового романса, ибо, с формальной точки зрения, перед нами сплошные образцы стихотворной пошлости: тут и ночь, которая дышит "восторгом сладострастья", и слезливые просьбы типа "не уходи, тебя я умоляю", и манерные увещеванья с дилетантскими рифмами вроде "ах, поцелуй меня, я так люблю тебя", и клятвенные заверения "тобою жить, тебя любить" и т.п. Эти тексты никак не могут существовать в виде самостоятельных стихотворений. Но с нотами они перепечатываются неоднократно и вполне пристойно звучат в нашем быту: яркие, рельефные мелодии возвышают примитивные чувства, заключённые в стихах... Разумеется, этот довод вряд ли может оправдать практику сочетания плохого текста с хорошей музыкой. Здесь лишь констатация факта, требующего гибкого подхода к анализу известных литературно-музыкальных явлений. Тем более, что это имеет непосредственное отношение к стилю различных оперных либретто, чьи характерные качества - напыщенность, гиперболический пафос, ходульность чувств.
В связи с этим есть смысл, перед тем как обратиться непосредственно к произведениям Булгакова, подвергнуть испытанию без музыки фрагмент либретто самой любимой оперы в нашей стране:
ОН.
Плачьте! Эти слезы Дороже всех сокровищ мира! ................................................ О, не гони! Меня ты любишь, И не оставлю я тебя; Ты жизнь свою напрасно сгубишь... ............................................................ Не можешь ты меня отринуть, Ты для меня должна покинуть Постылый дом и шумный свет,- Тебе другой дороги нет!
ОНА.
Я удаляюсь!
ОН.
Нет, нет, нет!
ОНА.
Довольно!
ОН.
О, молю: не уходи!
ОНА.
Нет, я тверда останусь!
ОН.
Люблю тебя, люблю тебя!
ОНА.
Оставь меня!
ОН.
Люблю тебя!
ОНА.
Прощай навеки!
Что это: текст для балаганного представления? Нет, это финальный дуэт Онегина и Татьяны из оперы Чайковского "Евгений Онегин". Дуэт, который производит сильнейшее "взрывное" впечатление с музыкой и который совершенно непригоден для литературного чтения (либретто К.Шиловского)...
Какова же главная дань старым оперным формулам в либретто Булгакова?
Обращает на себя внимание гипертрофия чувств главных героев. Их переживания, поступки и монологи порой настолько экзальтированы, что дают повод говорить о "бумажных цветах" и "оперных страстях", представляющих собой пародию на подлинные человеческие эмоции.