|
Наум Шафер. День Брусиловского "В воздухе пахнет грозой"
- Ого! - вдруг раздался надо мной голос дяди Гриши. - Да ты сегодня проспал. Впрочем, это не удивительно, на улице темень, декабрь ведь... А уже половина восьмого... Ну - на первую лекцию ты явно не успеешь. Давай быстро одевайся, умывайся и позавтракай - авось на вторую успеешь. Ведь после второй тебе нужно успеть ещё на музыкальный урок... Ты что на меня так смотришь? Забыл, что сегодня у тебя - День Брусиловского?
- Ничего не забыл. Но сейчас я поеду на вокзал и куплю билет в Семипалатинск.
- С чего это?
- А я хочу встретить новый 1953-й год с Володей.
- Что за ерунда! Во-первых, до Нового года ещё две недели. Правда, Нина уже начала где-то его отмечать. Но это тебя не касается - пусть ломает голову Володя. А во-вторых, не боишься ли ты, что тебя исключат из университета? Володя-то уехал к больной сестре, и ему оформили академический отпуск. А тебя не раз предупреждали за пропуски занятий и грозили отчислением. И в-третьих: что подумает Брусиловский? Он ведь ждёт тебя.
- Ну и пусть отчислят... Ну и пусть Брусиловский думает, что хочет.
Дядя Гриша присел на кровать и быстрее обычного заморгал глазами. Дело в том, что он страдал какой-то нервной болезнью, сопровождавшейся беспрерывным морганием. При волнении моргание значительно усиливалось. Чтобы обрести спокойствие, приходилось говорить с закрытыми глазами. Вот так, с закрытыми глазами он ощупью погладил мою голову.
- Нами, - сказал он. - Я чувствую, что что-то произошло. Не таись и не капризничай. Мы ведь родственники, близкие люди. Расскажи, что случилось.
И я, всеми силами стараясь сохранить непринуждённость, рассказал о встрече с Ерзаковичем. Дядя Гриша открыл глаза, и моргание приобрело для него обычную форму - для него, но не для других.
- И из-за такой чепухи ты собрался удрать в Семипалатинск?
- Для вас - это чепуха?
- Конечно, чепуха!
- Да ведь Брусиловский держит меня при себе как придворного шута!
- Давай помолчим пару минут. Успокойся.
Несколько минут прошло в молчании, потом дядя Гриша заговорил тихо и проникновенно:
- Нами, ты живёшь в выдуманном мире. Ты настолько погружён в музыку и литературу, что не замечаешь, что творится кругом. Эта борьба с космополитизмом может закончиться всесоюзным еврейским погромом. Ты не задумывался об этом?
- Ну, дядя Гриша, ты преувеличиваешь.
- Ничего я не преувеличиваю. Из Москвы приезжают люди, они рассказывают... Там сейчас идут сплошные аресты евреев - писателей, врачей, историков... Готовится какое-то партийное постановление... Его ждут с ужасом.
- А куда смотрит Каганович? - наивно спросил я.
- Каганович уже давно потерял своё влияние. Он даже иногда поддакивает, чтобы самому уцелеть... Ну а ты, Нами, поставил перед собой цель в жизни, но не задумался над средствами, при помощи которых можно уцелеть.
- Какие ещё такие средства?
Опять последовало молчание, на этот раз довольно долгое. Приоткрылась дверь, и заглянула тётя Анюта:
- Гриша, тебе пора принимать лекарство...
- Закрой дверь! - раздражённо ответил дядя Гриша. - У нас тут серьёзный разговор.
После чего задал мне вопрос:
- Ответь, почему евреи уцелели, несмотря на многовековые гонения и преследования?
- Ну,- ответил я заученно, - их спасла незыблемая вера в еврейского Бога, а также чувство крепкого единства, несмотря на то, что они оказались разбросанными по всему миру после уничтожения Иерусалимского храма.
- В принципе это верно, хотя насчёт единства ты не совсем прав. Ты, наверное, забыл, как в Леово богатые евреи с презрением смотрели на своих сородичей-бедняков, которые жили в развалюхах на убогих "гесалех" и с трудом сводили концы с концами. Ты был тогда маленьким.
- Нет, именно это я помню хорошо. По праздникам мы с бабушкой Индой ходили по этим "гесалех" и раздавали беднякам, что могли: кое-что из одежды, посуду и даже деньги, если папе удавалось заработать на продаже зерна.
- Так вы были так называемые "середняки". А богачи, лопавшиеся от жира, иногда что-то для близира жертвовали на синагогу и этим исчерпывалось их меценатство. Какое же тут единство...
- Вот и Шолом-Алейхем описывал таких "благодетелей", - вставил я.
- Правильно! - встрепенулся дядя Гриша. - А посмотри на алма-атинских евреев, которые проникли в партийную структуру или просто стали какими-то начальниками. По отношению к своим соплеменникам они ведут себя хуже, чем русские и казахи. При наличии вакантного места они никогда не примут еврея - чтобы их не заподозрили в этом самом единстве. Запомни: если после окончания университета ты будешь устраиваться на работу, то ищи заведение, где начальником является казах или русский. Там больше шансов, чтобы тебя приняли.
|